И выяснилась интересная вещь.
Новинки идут из замка Тараль и графства Иртон.
Лекари идут из графства Иртон.
И вообще, куда пальцем ни ткни, выплывает одна светловолосая графиня. Энтор заинтересовался и приказал копать глубже. Понял, что Лилиан Иртон если и не стоит за многим, то уж точно причастна. А еще...
Еще она замужем за иртонским ублюдком, еще она дружит с его величеством и с его высочеством.
Информатор уверял, что Лилиан Иртон очень многое знает. Даже если на передний план и выставляют кого-то другого, она обязательно там тоже будет. И она стоит за всеми новинками...
Именно она.
И она — женщина.
Слабая, податливая, привыкшая подчиняться мужчинам. Ее легко запугать, заставить, в конце концов...
В конце концов, ее исчезновение причинит горе всем, кого ненавидел Энтор. А раз так...
Надо действовать.
Так что барону давалось задание.
Похитить Лилиан Иртон. Привезти в Авестер. Сделать это тайно, чтобы и следов не нашли...
Справится — графом будет. Не справится — вообще не будет. Не то, что графом, а просто, на этом свете.
Барон слушал внимательно. Но особого значения миссии не придавал.
Похищение?
И что в нем сложного? Ладно бы кого другого красть, а то какую-то бабу. Пусть о ней и отзываются крайне лестно, что в этом такого? Баба — она и есть баба.
Барон поклонился и согласился выполнить поручение его королевского величества.
Конечно, это не займет много времени и сил. Надо просто съездить в Ативерну, вот и все.
Причины для самоуверенности у барона были. Если в Ативерне популярностью и славой покорителя дамских сердец пользовались Ричард Ативернский и Джерисон Ир- тон, то в Авестере это место принадлежало барону Лоф- рейну. Хорош барон был, словно картинка.
Темно-каштановые волосы кольцами, зеленые глаза, черные брови вразлет, твердый подбородок, высокие скулы — лицо то ли падшего ангела, то ли распутного демона. И телосложение соответствует: высокий рост, широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги... в его объятиях побывала не одна придворная дама. Даже не один десяток придворных дам.
Уважение к женщинам барон потерял еще на третьем десятке. А веру в женскую честь — еще раньше.
Лилиан Иртон?
Барон искренне считал, что и тут проблем не будет. Съездить, соблазнить, уговорить на побег — месяца хватит. Крайний случай — два месяца. Ничего сложного, ничего страшного.
Почему бы не прокатиться в Ативерну?
Он еще раз поклонился его величеству и заверил, что поручение будет выполнено. Любой ценой.
« « *
Энтони Лофрейн в жизни не знал ни в чем отказа. Единственный сын Ганца Лофрейна и Аманды Лофрейн был любим с детства всеми окружающими. Сестрами — за
то, что отец, получив долгожданного наследника, перестал напиваться, как свинья и швыряться всем, что попало под руку. Амандой — за то, что Ганц вновь стал обожать свою супругу. И разумеется, отцом.
Для Ганца сын в этой жизни был всем. Продолжением его рода, надеждой, опорой, гордостью и радостью. Он мечтал о сыне, желал сына всем своим существом, но как назло, супруга рожала ему только девочек.
Дворовые девки исправно приносили мужчине бастардов, но кому были интересны ублюдки?
Грязная крестьянская кровь... нет, Ганцу хотелось законного наследника, а Аманда родила ему шестерых дочерей одну за другой.
Ганц пришел в отчаяние.
Он начал пить, гулять, поколачивать жену, и мечтал (про себя, но от Альдоная не скроешь), что Аманда умрет в очередных родах, можно и вместе с девкой, которую опять выродит на свет, а он получит свободу. И женится на ком-то, кто родит ему мальчика.
Может, так оно и случилось бы, рано или поздно, но седьмые роды увенчались успехом для Аманды. Она родила мальчика.
И барон, получив долгожданного наследника, со всем пылом неофита взялся за его воспитание.
На девочек он не обращал внимания — они уйдут из семьи. А вот на мальчика, на продолжение его рода, его кровиночку...
Сын!
Ганц оказался безумным, сумасшедшим отцом.
Колыбелька стояла в его спальне.
Кормилиц он отбирал лично.
Нянек — тоже. А если ребенок плакал, то барон мог сам брать его на руки и укачивать. Немыслимое дело? Да, но барон Лофрейн действительно оказался сумасшедшим отцом.
Когда родился второй сын, Руфус, Ганц уже не проявил такого восторга. Вся его любовь, все обожание достались Энтони. Руфус, кстати, был единственным человеком, который действительно не любил своего брата. Все остальные же...
Люди видели то, что хотели видеть. Красивое лицо с точеными чертами, копна каштановых волос, зеленые глаза, очаровательная улыбка, манеры... в бархатном костюмчике с кружевным воротничком, мальчик был неотразим.