— Успокойся, это я, — произнес он, продолжая гладить её по голове, пытаясь успокоить.
Прошло несколько минут, прежде чем Саманта пришла в себя и слегка успокоилась, все еще не веря, что рядом с ней Михаил.
— Кажется, нас решили накормить, — сказал Михаил и взял бутылку, — ого, шампанское. С чего вдруг такая щедрость?
Открыв пробку, наполнил бокалы, и, глядя на заплаканную Саманту, тихо произнес:
— Позади боль потерь, впереди неизвестность. Выпьем за сегодняшний день, и пусть он как можно дольше не кончается, — они чокнулись и, выпив шампанское, буквально набросились на еду. Это действительно была жареная картошка с кусочками нежнейшего мяса в подливке. Свежий огурец хрустел на зубах, а помидор будто был только что сорванный с ветки.
— Прости, я такая голодная, не ела наверно целую вечность.
— Я тоже, — с набитым ртом невнятно ответил Михаил.
Приподняв крышку с еще одной тарелки, они увидели два сочных персика. Саманта взяла один из них, надкусила, и струйка сока потекла по её подбородку и каплями стала стекать на грудь. Михаил улыбнулся и, взяв второй, отложил его в сторону.
— Ты что не любишь персики?
— Люблю, потом съедим, вдруг нас больше не будут кормить вообще.
Наступило молчание, и вдруг Саманта прильнула к Михаилу и стала страстно целовать. Они не заметили, как чья та рука осторожно забрала поднос с посудой, прикрыв за собой тихо дверцу.
— Ну, как вам профессор, моя идея?, — улыбаясь, спросил Лифинг, глядя на экран, где крупным планом показывали, как в дальнейшем развивались события между Михаилом и Самантой.
— Здоровый, молодой организм, естественное оплодотворение и через девять месяцев можно получить потомство.
— Заметьте Рэй, одного ребенка, только одного вместо трех, как это у остальных рожениц.
— Да ладно вам, профессор, не будьте занудой. Это говорит в вас голос зависти к молодости. Если сбросить годков пятьдесят, вы бы прыгали на ней до самого утра. Не так ли?
— Может быть, не знаю. А что вы не захотели её оплодотворить, а предоставили такое удовольствие этому юнцу?
— Годы, профессор, годы. А воспользоваться вашими чудо таблетками уже поздно, да и вряд ли она набросилась бы на меня, предложи я ей с десяток таких блюд и напитков.
— Что же, пожалуй, вы правы. Что делать дальше? С девушкой понятно, хотя надо будет её проверить, и если что, все же подсадить новые эмбрионы, а с Михаилом? Можно зомбировать или сначала сделать дополнительный забор спермы для хранилища?
— Пока не стоит. У меня для него есть еще кое-какие планы. Отправляйте обратно в анабиозную камеру.
— А если у них ничего не получилось, я могу ей заняться?
— Не думаю. В крайнем случае, подсадите ей, как и хотели три эмбриона.
— Отлично.
— Теперь надо сосредоточить все внимание на этой троице и следить за каждым их шагом. Уверен, они найдут ответы на вопросы, которые нас интересуют.
— А что потом?
— Поживем, увидим. Главное, я предвкушаю, какой фейерверк мы устроим в этой галактике.
— Вы так уверено об этом говорите.
— Профессор, я уверен как никогда в успехе, и в нашей победе над сопротивлением.
Глава 9.
Потекли томительные дни ожидания, что секреты, которые хранил звездный пришелец, вот-вот откроются. Но все оказалось гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд. Первое, что удалось сразу выяснить, это полное отсутствие каких-либо сведений о корабле, его миссии, техническом устройстве и баз данных, которые всегда хранятся на любом космическом корабле. Само понятие компьютер корабля, принципиально отличалось от привычного нам. И хотя сам компьютер, как таковой был на корабле, к нему нельзя было обратиться, дать указание, или что-то узнать. Только месяц спустя, Лаян Лабарган выдвинул гипотезу, что память компьютера вероятно была полностью стерта, а все функции перепрограммированы. С какой целью это было сделано, неясно. Возможно с целью безопасности, так как корабль был в чужой галактике, и того требовала инструкция, или так решил поступить последний астронавт, оставшийся в живых. Без документации было сложно разобраться, что представляет собой генератор поля, а попытка вскрыть и посмотреть что у него внутри, чтобы понять механизм работы, был сопряжен с большим риском. Никто не знал, что произойдет, если вскрыть обшивку и посмотреть внутренность устройства. Поэтому пришлось ограничиться глубоким сканированием, составлять чертежи, и на их основе строить гипотезы о его назначении и принципах работы.