Добравшись до Турова с попутным купеческим караваном – три большие ладьи и две долбленки, – Ермил первым делом зашел в корчму. В ту, что на самой пристани…
Уселся в углу, заказал на половину ромейской медяхи сыто да пирожки с горохом – пищу бедняков, да, потягивая сладковатый напиток, незаметно поглядывал на посетителей, а больше – слушал. В корчме ведь много чего говорили, тем более сейчас, ближе к вечеру.
Народишку собиралось все больше, и люд-то был самый простой – грузчики, лодейщики, артельщики-каменотесы, плотники да прочие мастеровые, из тех, кому на заезжий дом Галактиона Грека путь заказан, потому как там – только для «лучших» людей, для купцов да приказчиков – гостей торговых. Здесь же, у пристани, народец попроще… Песни пели, болтали, с азартом следили за петушиным боем, устроенным каким-то смуглявым типом, потом подрались – но пока что так, вполсилы, не взахлеб.
– Парень… пирожка не отломишь? – уселась рядом какая-то тощая девка. Босая, в серой посконной рубахе до щиколоток, запона сермяжная, веревкой простой подпоясана, на голове – черный платок, из-под платка – белесые пряди. Лицо узкое, смуглое… хотя нет – скорей, просто загорелое… впалые щеки, длинный тонкий нос да большие светло-серые очи.
Несмотря на молодость, Ермил был юношей умным и в высшей степени наблюдательным, да и господин сотник много чему научил.
Девчонка… Паломница, верно, или просто нищенка. Не сказать чтоб уродка, но и красивой не назовешь. Хотя смотря как поглядеть… Вон, Добровоя тоже не всем красавицей кажется… Может, и эта – если отмыть да приодеть…
– На, кушай! – отломив полпирога, Ермил щедро поделился с нищенкой. Да тут же, вспомнив присказки сотника, не удержался, съязвил: – Ни в чем себе не отказывай, дщерь! Сыта тебе купить? Или пива хочешь?
– Спаси тя Бог, милостивец! – мотнув головой, нищенка перекрестилась и с жадностью впилась зубами в пирог.
– Кушай, кушай… Эй, человече! Сыта еще принеси… И пирог гороховый…
– Гороховых нету, господин, – оправив рубаху, поклонился корчемный служка. – Не спеклись еще.
– А что есть?
– С белорыбицей да с куриными потрошками! Вкусные зело.
– Окстись – с потрошками! Сегодня ж пятница – постный день!
– Так какие нести?
– Давай уж с белорыбицей.
Прислушиваясь к разговорам вокруг и посматривая на девчонку, Ермил напустил на себя самый благостный вид… И лихорадочно соображал, думал! Вот эта нищенка… Зачем она подсела именно к нему? Для встречи Ермил оделся уж очень просто – в сермягу да лапти, едва ль не во рвань – а тут, в корчме, были куда более зажиточные посетители… У них бы и выпрашивала! Подали бы не в пример больше… Значит, тут другая цель. Верно, что-то разузнать на первое время. А Ермила выбрала, потому как тот все же производил впечатление человека, которого можно было не опасаться. Этакий простоватый деревенский парень…
– Тя как звать-то?
– Фекла. Паломница я. Из Стародуба.
Ишь ты – Фекла! А ведь не врет, что паломница. «Фиту» – «Ф» – выговаривает уверенно. Местные бы сказали – «Хвекла».
– А на богомолье-то куда?
– Да возвращаюсь уже. С Волыни, с обители дальней. Вот в Турове помолюсь, в ваших краях обителей много! Да тут и сытно все ж, – со всей откровенностью вдруг призналась девчонка. – Осень скоро. Говорят, где-то рядом торжки будут…
– Кто говорит? – Ермил навострил уши.
– Так на пристани… И вон тут, в корчме, болтают.
И впрямь – болтали. Кто-то вспоминал своих знакомых сукноделов, ткачей, кто-то собирался продать на торжках шерсть… Ну, понятно все – событие! Не часто такие торжки проходят… ну, дай Бог – будут и каждый год.
С другого боку уселся на скамью бугаистый парень, по виду – мастеровой, плотник или каменщик. Одежка посконина – и красного атласа кушак! Одна-ако…
Заказав хмельной квас, парняга сразу же намахнул кружку и довольно передернул плечом:
– Ух, и славно ж!
– На здоровьице! – с улыбкой покивал Ермил.
– И тебе… – парняга ухмыльнулся. – Меня Кондратом зовут. Каменотес я.
– А я – Ермил.
– А что ж ты хмельное-то? – испуганно моргнув, нищенка покачала головой. – Пост ведь!
– Так ведь не строгий пост-то – пятничный.
Парниша широко улыбнулся и заказал пива еще. Две кружки! Угостил Ермила:
– Пей, брате… Тебе, дева, не предлагаю – пост.
– Да я б и не стала бы – мне еще в церковь идти… – перекрестившись, Фекла поправила сбившийся на голове платок.
– Тогда вот – пирожка откушай!
– Благодарствую… Так вы оба из Турова?