— Я думала, актрис душат только в кино.
— Да, уж, влипли.
Интонация раскаяния не ускользнула от внимания следователя.
— Во что вы влипли?
— Не ту профессию выбрал. Вот вы, хотели быть актрисой? И правильно. Я больше чужими словами говорю, чем своими, чужие жизни проживаю, а свою… — Он подхватил бутылку и продемонстрировал остатки на донышке. — Милену с девчонками помянули, но пара глотков осталась. Хотите выпить?
Сорокин плеснул остатки коньяка в стакан и предложил его следователю. Но та решительно сдвинула бутылку и стакан в сторону.
— Вадим, вчера вечером вы находились в приемной продюсера Сонина вместе с Миленой Рудаковой.
— Не вместе, а отдельно, — покачал пальчиком актер. — Я пришел, когда она уже там была.
— Допустим. Ассистент Куркин уверяет, что ушли вы вместе.
— А что, нельзя? — язвительно ответил Сорокин. — Я ее лет пять знаю. Знал.
Актер поморщился и опустошил свой стакан, в котором оставался коньяк. Петелина не стала ему препятствовать и задала следующий вопрос, когда он вновь взглянул на нее.
— Вы вышли с Рудаковой из офиса продюсера. Что делали потом?
— Поболтали какое-то время.
— Где?
— Я проводил Милену в гримерную.
— Зачем? Ведь съемок не было.
— Она шла за пальто.
— Тем самым, в котором оказалась в машине?
— Ну да.
— О чем вы говорили?
— О чем могут говорить актеры? — картинно закатил глаза Сорокин. — Либо хвастаются ролями, либо жалуются, что их нет. Милена жаловалась. У нее были проблемы после пластики, мимо роли пролетела. Ну, в общем, пришлось утешать.
— Как долго?
— Что долго?
— Вы ее утешали.
— Я не секундомер, — раздраженно ответил Сорокин. — Поболтали и разошлись.
— К машине вы ее тоже провожали?
— Нет, — мотнул головой актер. — У меня свой автомобиль.
— И все-таки. Вы вышли со студии вместе с Рудаковой?
— Меня что, подозревают в убийстве? — взвился Сорокин, заглянул в пустой стакан и раздраженно оттолкнул его.
Стакан проскользил по столу и ткнулся в стопку бумаг, едва не свалившись на пол.
Петелина продолжила беседу нарочито бесстрастно:
— На данном этапе, гражданин Сорокин, я выясняю, кто последним видел Милену Рудакову. Итак, когда вы расстались с ней?
— Как только вышли. Моя машина была рядом, а ее — в стороне.
— Вы видели кого-нибудь на парковке?
— Никого. Моя машина стояла на свету, а ее в темноте. Я вообще не смотрел в ту сторону. Сел и уехал.
— Как вы думаете, есть человек, который мог желать Рудаковой смерти?
Сорокин свел брови, а затем усмехнулся:
— Милена не ангел, как и все мы. Завидуем, интригуем, норовим спихнуть конкурента на обочину, чтобы расчистить себе путь, но после неудачной пластики Милена никому не мешала. Представьте бегуна со сломанной ногой. Вот вам и ответ.
— А ранее, значит, у нее могли быть конфликты с коллегами?
— На уровне возни в песочнице из-за игрушки, — скривился Сорокин. — Вы поймите, Рудакова не звезда. Полине Черной она не конкурент, мне тем более.
— Кто такая Черная?
Сорокин округлил глаза:
— А вам еще не рассказали? Полина Черная будет играть главную роль в фильме. И ей никто не перейдет дорогу, она любовница Сонина.
Елена задумалась не столько над полученной информацией, сколько над эмоциональной реакцией Сорокина. Первое имя актрисы, всплывшее в связи с убийством, — Полина Черная. Первая реакция у выпившего человека часто бывает точнее формальной логики. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
— Почему вы упомянули именно Черную?
Сорокин нахмурился и почесал щетину, вблизи выглядевшую неопрятно.
— Отращиваю бороду для роли, — пояснил он, перехватив взгляд следователя.
— Я спрашивала про Черную.
— Вспомнил. Машина Полины стояла рядом с моей, когда я уезжал. Значит, она еще была на студии.
— Вы ее видели?
— Нет. И хватит вопросов! Милену сейчас потрошат, а вы лезете…
Сорокин схватил стакан с коньяком, который предлагал Петелиной, опустошил его и вышел из комнаты.
«Играет или действительно переживает?» — следователь не нашла ответа. Перед выходом она упаковала стакан, из которого пил Сорокин, чтобы передать криминалисту.
7
Возвращаться из штаб-квартиры Петелиной пришлось самостоятельно. Это оказалось не простой задачей. Запутанные, плохо освещенные коридоры киностудии приводили ее то к лестничным пролетам, то упирались в запертые на кодовые замки двери. Здесь даже бывшие огромные цеха потеряли былое пространство. Интерьерные выгородки, реквизит, бутафорские конструкции, софиты с проводами и декорации превратили их в опасные лабиринты.