- Твоего прощения… - еле слышно прошептали его губы.
Щедро плеснув в рюмку водки, опрокинула в себя обжигающую горло жидкость, в надежде что физическая боль заглушит душевную и ответила:
- Бог простит…
До боли сжимая в руке трость, неловко поднялась на ноги и заковыляла прочь. Обратная дорога оказалась для меня в разы тяжелее. Спина заныла. Отчего каждый шаг отдавался тупой болью в ноге. Непрошенные слёзы застилали взор, в носу защипало, но я терпела, сжимая зубы и усилием воли заставляя себя ни о чем не думать. Гнала прошлое, что удушливым потоком безысходности полилось в мою душу.
От спешки, с которой я пыталась покинуть это мрачное место, перед глазами поплыли чёрные пятна. За последние дни, особых физических нагрузок у меня не было, не смотря на то, что я оставила свою размеренную жизнь в Германии и подалась в родные края. И этот забег по кладбищенским тропам мне ещё аукнется, но я не могла иначе. Мне хотелось убежать не только подальше отсюда, но также сбежать от прошлого. Прошлого, которое я так старательно запирала за стальной дверью, закрывала на десятки железных замков и верила, что больше никогда оно не вырвется. Не сможет ранить меня и разрушить тот внутренний мир, который я с таким трудом построила на выжженном пепелище.
Но оказалось, стоило мне столкнуться с одним из призраков прошедшей жизни, как стальная дверь обратилась в тонкую завесу, а замки раскрошились в пыль. Сколько бы ты не храбрился, сколько бы не утверждал, что очерствел изнутри, ты никогда не сможешь быть готовым ни к физической, ни душевной боли.
Выход был уже совсем рядом, впереди маячил забор из кованых прутьев, надёжно разделяющий скорбную территорию, от мира живых. Не смотря на тяжесть в душе, я оживилась, мысль о том, что совсем скоро я покину эту обитель скорби и открытая настежь калитка впереди, придавала сил.
Сторож, отвлёкшись от своих повседневных дел, окинул меня подозрительным взглядом, оценивая внешний вид. Вероятно прикидывая в уме, не связаны ли причины моей спешки с пропажей чего-нибудь в его владениях.
Но к счастью мужичок промолчал, скорее всего решив, что прилично одетая, хоть и хромая девица, вполне себе платёжеспособная особа. Истерические, лишённые смысла мысли смешались в голове. Тихие всхлипы, что всё-таки вырывались из моего горла, грозились перерасти в полноценную истерику. У каждого человека есть свой предел.
Ступени теперь навсегда превратились для меня в орудие пыток. Пытаясь притормозить на первой ступени, сделала поспешный шаг и промахнулась тростью мимо необходимой опоры. Всё случилось так быстро, что я даже не успела понять, почему земля так резко приближается.
Неожиданный страх предстоящей боли вплеснулся внутрь кипятком, смывая все мысли, оставляя лишь одну: «Я здесь одна, а новая травма уложит меня на койку».
Трость уже успела с громким стуком опуститься на цементную плиту. А меня внезапно ухватили под грудью чужие руки, рывком утягивая тело назад. От резкого движения в спине прострелило. Я слишком долго бездействовала и эти апатичные периоды плохо сказывались на уже достигнутом результате в реабилитации.
Тяжёлое дыхание за спиной наталкивало на мысли, что моему спасителю пришлось пробежаться, дабы спасти неуклюжую девицу. Но едва я обернулась, как слова благодарности застряли в горле удушливым комом. Бледный Егор, крепко прижимал меня к себе, лихорадочно шепча:
- Держу-держу…
Освободиться из этих неприятных объятий означало бы упасть, но и стоять так близко к своему прошлому я не могла. Он рвано дышал, отчего его грудная клетка прижималась ко мне как тогда, очень давно, когда он зажал меня в университете. Мерзкое чувство заклубилось внутри, вынуждая ощущать лёгкую тошноту.
- Отпусти… пожалуйста. – его глаза со слегка расширенными зрачками от выпитого, медленно пропутешествовали взглядом по моему лицу остановившись в районе подбородка. А спустя секунду молчания, вероятно придя в себя, Петов засуетился.
- Да-да, сейчас. Ты ровно стоишь, да? Не упадёшь? – на что я лишь кивнула. – Тогда я отпускаю?
- Отпускай.
Крепкая хватка ослабла и Егор отодвинулся, а я вздохнула с облегчением. Не то чтобы мне был противен этот человек, просто он один из тех с кем связанно так много боли, которую я хочу оставить позади.
Он наклонился и подобрал упавшую трость. Выражение лица с которым его слегка подрагивающие пальцы вкладывали её в мою руку, было смесью горечи и жалости. Я не любила когда меня жалели. Жалость мне вовсе не друг. Если бы я продолжала упиваться жалостью к себе, никогда бы снова не встала на ноги.
- Спасибо. – мне было необходимо взять себя в руки. Абстрагироваться от любых болезненных мыслей.