Каждый из нас живёт в своём одиночестве, смотрит на мир через призму собственного восприятия. Мы сами решаем как будет выглядеть для нас мир. Будем ли мы себя жалеть, или однажды упав на колени, поднимемся и пойдём дальше. Каждая мелочь каждая деталь имеет значение.
Я видела многих таких, что падали вниз уже не желали подниматься. Жалели себя, страдали от своей жалости и заставляли страдать тех кто рядом. Сначала и я поддавалась этому черному чувству, захлёбывалась им, лелея свою боль как что-то, намертво въевшееся в моё тело и душу.
Но это заведомо неверный путь. Можно всю жизнь прожить в страдании имея физические недостатки, а можно принять это, и жить так как хочется. Переступить через пропасть и найти в этой жизни что-то своё.
Мне очень хотелось переступить эту пропасть. И я делала первые шаги. После множества операций когда тебя собирают по частям как конструктор, боль была очень тяжёлым испытанием. Но испытывая её изо дня в день, глотая горстями лекарства я свыклась с ней. И в один прекрасный день мне было странно обнаружить, что той ужасной боли больше нет. Тело зажило. Конечно, я не стала абсолютно здоровой, но больше ежедневно не корчилась от выворачивающей нутро агонии.
Но это был даже не шаг, пол шажочка. Кроме физической немощи, имелась ещё и душевная. Раны снаружи затягиваются быстрее. А незримые душевные раны, могут никогда не затянуться. Особенно если мы сами не позволяем этого сделать. Прощение. Принять его и дать его другому, очень непросто.
А чтобы двигаться дальше, сойти с мёртвой точки, нужно отпустить и простить. В первую очередь себя. Во многих бедах мы виним других, но часть вины ложится и на наши плечи. Вопрос «А что если?..» словно ноющая рана не даёт покоя. Вопросы которые мы задаём внутрь себя, в пустоту собственного сознания, всегда остаются без ответа.
С кухни послышался дребезжащий звук. Аккуратно поднявшись, пошатываясь поковыляла в сторону кухни.
В жизни «после» я привыкла просыпаться рано. Мать привыкла к этому как и её новый муж. Никого не беспокоил создаваемый мною шум. Но вот приехав сюда, мне пришлось отказаться от трости.
В первые дни своих ранних пробуждений я без проблем использовала этот вечный атрибут своей жизни. Ведь передвижение без трости увеличивало нагрузку на больную спину и к вечеру это всегда выливалось в адские боли.
А спустя неделю жизни в тёткиной квартире я столкнулась с соседкой снизу. В первый момент её яростной речи и гневного вида, казалось она набросится на меня с кулаками. Я стояла в пол оборота к ней, пытаясь закрыть вечно заедающий замок. А она видимо с воодушевившись моим молчанием обличала бессовестную стерву что по утрам стучит по полу как сумасшедшая и нарушает чуткий сон их маленького ребёнка.
Тогда на площадку сбежалось много зевак они как стервятники ждали момента когда же можно будет вгрызться в жертву и самим. Женщина всё кричала, а замок не хотел отдавать ключ. Понимая что лучше уступить чем спорить с разъяренной мамашей. Обернулась к ней.
Возмущенный голос внезапно стих. И мои тихие извинения прозвучали в абсолютной тишине. Было видно что женщина испытывает неловкость. После этого, жители дома словно боялись меня, пряча глаза при встрече и обходя стороной. Конечно, я понимала что им стыдно за свои слова и взгляды, но…
Жалость, стыд, неловкость это чувства которые меня окружали в повседневной жизни. Подстегивая к движению, вынуждая бороться и доказывать что меня не нужно жалеть. Каждый жалостливый взгляд ложится словно огромная глыба на мои плечи, которую хочется раскрошить в пыль. Чтобы доказать я такой же человек как и все!
С тех пор в ранние часы пыталась обходится без трости, желая доказать скорей себе, чем другим, что я полноценный человек и мне не нужно уступать.
Телефон на секунду замолчал, а затем задребезжал снова. Прихрамывая дошла таки и схватила сотовый принимая вызов.
- Долго ты.
- Это же я, – хмыкнула в трубку, наливая в чайник воду.
- Да уж, как для разваливающейся по частям, ты вполне подвижная. – выдохнул Всеволод в трубку.
- Грубиян ты, Сева, – усмехнулась в ответ. – Чего в такую рань трезвонишь?
- Ты же всё равно не спишь.
- Логично.
Мы замолчали. Мне всегда было очень уютно молчать с Севой. Лёгкое непринужденное молчания всегда было неотъемлемой частью наших разговоров. Вода вскипела и оглушительный щелчок кнопки вывел меня из прострации. Машинально заварила чай и уселась у окна глядя на всё ещё спящий город.
- Ходила?
- Угу.
- И как? Отпустило? – сколько его знаю он всегда рубил прямо в лоб.