Лицо обрамлено аккуратной курчавой бородой, нос с горбинкой, глаза какие-то быстрые, не поймешь куда смотрит. И здоровенный, жилистый.
— Пришел в себя? — Спросил бас.
— Нет, Ваша Светлость. — Ответил толстяк. — Рефлекторные движения. Всего лишь. Но мы уже достигли большого прогресса! Год назад мальчик глаза не открывал. И говорить не мог.
— Сейчас может? — Спросил бас.
— Нет, Ваша Светлость.
Его басистая светлость поправил перевязь с мечом, а другой рукой горстью огладил подбородок.
— Вы делаете успехи, мастер Клоту. Пожалуй, ваше золото оправдано, оправдано…
— Благодарю вас, Ваша Светлость… — Толстяк попытался согнуться в поклоне, но до конца не смог, пузо помешало.
Так это что, я их теперь понимать могу?
Тут я натолкнулся на взгляд узбека, того, который в моих ногах сидел. Он по прежнему что-то там полировал, но глаза у него были острые и холодные. Смотрел он на меня, видел, что я не сплю, но от своих движений не отрывался.
Я мысленно подумал про него пошлое, поспешно придавая своему лицу такое же дебиловатое выражение, как и до того.
Стоило мне прикрыть глаза, как меня неслабо так тряхнуло.
Кочка. Дороги российские, спасибо вам. Машина на кочке подпрыгнула, я головой о стойку хлопнулся и проснулся.
— Не спи, замерзнешь! — Усмехнулся Костя, не отрываясь от дороги. Его внимательный вид отражался в лобовом стекле. — Ты что, на дежурстве не выспался?
— Представь себе, нет. — Буркнул я. — Кость, мы уже приехали?
— Ну так, пока ты спал.
Рязань — красивый город. Если в него на время приехать. Работы нет, денег нет, дома разваливаются… Разве что бензин дешевле на пару рубликов, чем в Москве. Рязанский НПЗ называется, не очень так далеко отсюда. Костик, как приехал, целый бак залил. А что вы хотите, тут чинуш меньше, и корму они меньше хавают, чем московские. В Москве на каждой сотке начальник пачку денег просит.
За насыпью вверх тянулись купола монастыря. Что-то трезвонили колокола. Пахло летом и свежестью. По дороге попался свадебный кортеж, три длинных черных «Волги», все в цветах. Со второй «Волги» нам приветливо помахали рукой, я ответил, постаравшись улыбнуться как можно шире.
— Пошли церковь посмотрим. Тут у Сережки семья живет, знаешь? Сёстра.
— У него?
— Ну да. Не у мелкого нашего, а у Сережки-большого. Красивая, говорят. Зовут Маша.
— Ну… Познакомимся? В больницу потом апельсины носить будешь?
— Пессимистичный ты какой-то. Мне как раз с ней надо увидеться, передать книжки.
Оставили машину на стоянке, рядом с парком. Костик бибикнул новенькой сигнализацией, полюбовался задвинувшимися автоматически окнами. Подозрительно огляделся вокруг, пригладил рукой короткий ежик на голове и внушительно этак опустил в напоясную сумку-кенгурку панельку от магнитолы.
— По мороженому?
— По мороженому! — Легко согласился я. Пива уже как-то не хотелось после таких снов.
В ближайшей палатке купили по мороженому, рожок с наполнителем. Рязанское мороженое выгодно отличалось от московского, вкус другой и кусок больше. А большому куску-то рот рад, как говорится.
Пошли в зеленый парк, в котором росли высокие и раскидистые деревья. Бросили по мелочи в действующий фонтан, Костик мимоходом попытался познакомиться с симпатичными девушками на лавке. Те его отшили, как и ожидалось. Девушки пришли сюда читать книжку, а не общаться с московскими пижонами.
Вернулись к палатке, купили еще по мороженому, обошли вал и погуляли по монастырю. Монастырь тут здоровенный, только начал отстраиваться. Туда и сюда сновали чернорясые монахи с важными лицами, таинственно возникали из одной низкой двери и так же быстро ныряли в другую.
— О, смотри. Монахи русские, а стоят басурманы. — Удивился Костик.
Пара высоких церквей все еще стояла в лесах. На лесах смуглолицые рабочие гортанно перекрикивались на своем языке. Вверх отправлялись ведра и доски, стучали молотки и шуршали скребки. Старинная церковь медленно, но упорно приобретала вид.
— Узбеки сраные. — Высказался я. — Кость, а тебе когда-нибудь узбеки снились?
— Не, мне не снились. — Костик поглядел на меня. — Ты чё, Серег? Тебе дачу надо достроить?
— Для дачи я сам как узбек, разве что без тюбетейки и денег не беру, вот уже три года прячусь. — Подумав, я непроизвольно улыбнулся. — Слушай, а ты ж, я не путаю, на психолога учился?
— Ну так. — Высоченный, метра два ростом и метр в обхвате Костик походил уж никак не на доктора, да тем более психолога, а больше на вставшего на дыбы медведя. Впечатление совершенно не портили сбитые за пять лет в таэквон-до кулаки да ноги, и ссадины постоянно обновлялись после регулярных тренировок.