— Он в курсе наших отношений и хотел увидеть тебя.
Между тем Артем жил с раздвоенным сознанием. Он теперь отдавал себе отчет, какую тяжелую ношу ответственности взваливает на себя, связав жизнь с женщиной, которую не любил и которая, вопреки ожиданиям, оказалась строгих, старомодных, в его понимании, нравов. Ведь он добивался лишь ее расположения для фиктивного брака и постоянной прописки, а она, выходит, берегла себя для одного-единственного.
По роковому стечению обстоятельств этим единственным оказался он. Артем прекрасно понимал, что разбивает ей жизнь и что сам теперь просто так не отвертится…
— Ну что ты молчишь? Неужели у тебя не осталось слов для меня? Ты же раньше почти стихами говорил, — допытывалась Аида. — Скажи, что хоть чуточку любишь меня.
Артем хотел сказать в ответ что-то ласковое, чтобы она оставила его в покое, но ничего не вышло. Самому себе он вынужден был признаться, что стремясь быть сильным на пути к достижению своей цели и не поддаваться ни в коем случае чувствам, подавил в себе много такого, без чего не в состоянии давать другим тепло и радость. Он методично вытравливал из своей души остатки и даже намеки на все доброе и хорошее — лишнее и слабое, в его понимании, мешающее быть твердым на пути к цели. Неискренность и черствость стали привычкой и нормой в общении с окружающими. У него атрофировалась способность к адекватному чувству…
Обуреваемый сомнениями относительно целесообразности дальнейшей связи, Артем однажды не выдержал и в ответ на обычные признания Аиды выпалил:
— Все вы, женщины, на одно лицо… вам все время подавай предметное доказательство любви!
Аида уставилась на него огромными, вопрощающими глазами:
— Признайся, я тебе в тягость?
Она усадила Артема на диван и попыталась вызвать на откровенный разговор. Он пролепетал что-то вроде извинения, хотел еще что-то добавить, но неожиданно выдавил из себя нелепое и бесчувственное нравоучение:
— Не надо быть такой сентиментальной… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
Про себя же он негодовал: «Вот впутался!»
Глава 29
В очередное воскресенье, которое по злой иронии пришлось на день святого Валентина — праздник влюбленных, Артем купил шампанское, дорогую бонбоньерку и шикарный букет. Он решил красиво распрощаться с Аидой и больше никогда не видеться с ней. Однако, когда вошел, Аида так искренне и бурно проявила свою радость, что Артем заколебался. Она обсыпала своего «жениха» поцелуями, кокетливо коря его за то, что так потратился.
Сейчас Артем был столь же нерешителен, как в первые дни, когда собирался делать Аиде предложение. Пока распивали шампанское, он несколько раз приказывал себе сказать то, для чего собственно и пришел. Но язык никак не поворачивался, и Артем все ждал более удобного момента. Вдруг послышался стук в ворота.
— Брат? — насторожился Артем. Он не хотел видеть его, но Аиде сказал обратное: «Вот и познакомимся наконец».
— Нет. Он в отъезде…
Стук повторился, и через минуту мужской голос позвал:
— Аида, открой! Это я…
— Это он, Володя, — Аида побледнела.
— Значит он все-таки существует, — словно обиделся Артем. — Я поговорю с ним.
На самом деле Артем был далек от такого намерения. В душе он ликовал, как утопающий, которому в последний момент бросили спасательный круг: «Значит все может разрешиться само собой. Тот, кто нам мешал, тот нам и поможет». Артем картинно поднялся и повернулся в сторону двери.
— Прошу тебя, не надо… Постучит и уйдет, — Аида схватила его за предплечье.
Артем стряхнул с себя ее руку и строго посмотрел на нее.
— Почему ты скрывала от меня? — со злым упреком произнес он. — Признавайся, ты что-нибудь обещала ему?
— Я не хотела тебя зря тревожить, думала отстанет… Не тут то было: говорит, что я разбила ему сердце, и что он обязательно сделает что-нибудь с собой или со мной.
— Я поговорю с ним, — повторил с напускной решимостью Артем и подался вперед, но Аида встала перед дверью.
— Как-нибудь потом, когда остынешь… Он, кажется, ушел.
Артем так и не сказал ничего Аиде, отложив свои планы до следующего раза. Об интиме в этот раз он и не думал, но когда прощался, Аида неожиданно вцепилась ему в руку и повлекла к постели. Артем сопротивляться не стал. Однако любовь на этот раз показалась ему пресной и невыносимо скучной.
Уходил он уже в сумерки. Аида проводила его до калитки.
— Будь осторожен, наших здесь не особенно жалуют, — сказала она, поцеловав Артема на прощанье. — В субботу приготовлю хинкали, по особому рецепту. Жду, миленький!