- Да е-мое, сколько ж можно-то! – в отчаянии прошептал Груздь, поднимаясь с пола. Когда их тряхнуло, он как раз балансировал на крупном обломке, с которого и сверзился, крепко приложившись копчиком. Теперь он стоял, потирая пострадавшее место, и выглядел откровенно напуганным.
Не успели они пройти и десятка шагов, как соседний коридор осветился пляшущими огнями. С громким гудением и треском из глубины черного провала прямо на них мчался столб белого пламени. За ту долю секунды, которая понадобилась этому смертоносному факелу, чтобы достичь дыры в стене, люди успели только в ужасе замереть.
Вжавшись спинами в бетон, они смотрели в глаза неумолимо надвигающейся, пышущей раскаленным воздухом смерти. Было совершенно ясно, что даже самый продвинутый костюм не спасет от немедленной и страшной гибели. Но, поравнявшись с границей между коридорами, странное явление внезапно свернуло в сторону и унеслось в глубину темного прохода. В воздухе повис какой-то противоестественный, высокий звук, похожий на затихающий тоскливый вой. Еще через секунду пламя скрылось из поля зрения, и вокруг опять наступила кладбищенская тишина. Кто-то из команды (Ритка не поняла, кто) отчетливо всхлипнул. Бойцы стояли, не в силах двинуться дальше.
Пройдя по жуткому коридору еще шагов двадцать, преследуемые непрерывным ощущением постоянной слежки, сталкеры вышли в помещение, разделенное надвое стеной из массивного армированного стекла. Очевидно, здесь была лаборатория для работы с агрессивными средами. Они попали в ту часть, где когда-то шли эксперименты. Слева за стеклом виднелся пульт управления и выход из зала. Справа, в специальном углублении, стояли баллоны. В нескольких Ритка опознала своих старых знакомых, помеченных знаком биологической опасности и явно попавших сюда из предыдущей лаборатории. Рядом с ними валялся небольшой баллончик с манометром, вблизи которого все счетчики радиации тревожно защелкали. Сталкеры поспешно отошли в середину комнаты. По центру стены бросалась в глаза огромная, под потолок, чугунная крышка люка, выкрашенная в тревожный красный цвет и увенчанная исполинским вентилем. Из-под нее выходили направляющие рельсы, тянувшиеся до странной установки в центре зала. Раньше к непонятной конструкции примыкали многочисленные трубы и шланги, идущие от баллонов, установленных в углу или спускавшиеся из-под потолка. Сейчас больше половины из них были оборваны и черными мертвыми змеями вились по кафельному полу.
Установка представляла собой платформу, окруженную форсунками разнообразного диаметра, сверху над которой нависал не то распылитель, не то излучатель. Присмотревшись к кнопкам и верньерам на боковых поверхностях верхней и нижней частей установки, Ритка пришла к выводу, что, вероятнее всего, приезжающие по рельсам объекты здесь подвергали одновременно биохимическому и лучевому воздействию. Ею овладело нехорошее предчувствие. Девушка усомнилась, а стоит ли вообще интересоваться, чем занимались люди в этой лаборатории, когда были еще живы.
Чтобы попасть к выходу, команда двинулась к отделенному стеклянной стеной помещению. Никто, похоже, уже не удивился, увидев вырванную из стены вместе с петлями и валяющуюся на полу толстую стальную дверь, на которой еще сохранилось треснувшее табло «Не входить! Идет эксперимент». Ритка машинально отметила, что дверь лежит кверху стороной, ранее обращенной внутрь помещения для персонала. Значит, тот, кто вырвал ее с мясом из бетонной стены, появился как раз оттуда, куда они сейчас направлялись.
- Да, хорошего мало. – Сказала Маргоша. – Но, подумай сама: те, кого мы догоняем, ведь прошли здесь до нас. И, если бы они не надеялись выжить, зачем бы они сюда поперлись?
- Не забывай, подруга, что они, в большинстве своем, не люди.
- Ну, среди нас тоже такие есть. Так что – где наша не пропадала!
Штеф и Лава, первыми зайдя за стекло, вдруг молча разошлись в стороны, не сводя глаз с чего-то, лежащего на полу. Наждак встал, как вкопанный, потрясенно присвистнув.
- Вот дерьмо…- совершенно измученным голосом пробормотал Груздь.
Перешагнув через грозную надпись «Не входить», Рита вошла в комнату вслед за ними. У стеклянной стены располагался большой металлический пульт управления. Кнопки, тумблеры, верньеры, полустертые диаграммы и колонки цифр в пластиковых окошках. Распределительный электрощиток с идущими в большой зал толстыми кабелями. На стене – черная, бесформенная, жирно блестящая клякса, окруженная брызгами и какими-то разводами. Под ней – кучка грязного, засохшего тряпья неопределенного цвета.
А на кафельном полу, в центре комнаты, изображен уже хорошо знакомый трилистник знака «биологическая опасность». Он был аккуратно и точно составлен из белых, только что не отшлифованных, реберных костей человеческого скелета. Венчал сооружение весело оскаленный, блестящий молодыми зубами череп, облаченный в лихо заломленный набок хирургический чепчик. И, чтобы не возникало никаких сомнений, рядом с этой композицией авторы пристроили кисть руки, суставчатым пальцем указующую в ту сторону, куда собрались идти сталкеры.
Внезапно пол дрогнул и ушел из-под ног. Люди синхронно согнули колени и взмахнули руками, пытаясь удержать равновесие. Из большого зала раздался пронзительный свист. Вздрогнув, сталкеры повернули головы в сторону звука. Литерный и Круглов вздернули автоматы.
Черный обрывок армированного шланга шевельнулся. Как обозленная кобра, поднявшая голову, он закачался в воздухе, со свистом истекая клубами желтоватого прозрачного пара.
- Оно что, до сих пор работает? – потрясенно спросила Лава, указывая на странную установку.
- Похоже на то…- ответил Литерный. – По крайней мере, пытается.
Свист оборвался. Голова кобры обессилено упала на пол. Где-то вдалеке опять загромыхало. Что-то металлическое упало, покатилось по кафелю. До слуха донесся раскатистый, гулкий, какой-то траурный хохот. Глухое эхо прилетело сразу со всех сторон. Следом вернулась тишина, сопровождаемая ощущением неотступного, недоброго, пристального взгляда в затылок.
- Ну, двинули... – вздохнул Наждак, хлопнув Груздя по плечу. Ничего не сказав, его приятель шагнул в проем. Посмотрев на его ссутуленную спину, Ритка забеспокоилась не на шутку. Если долговец не совладает со своей фобией, о которой, видимо, он до сих пор и не догадывался…
- Ему очень плохо. И с каждой минутой становится все хуже. Представь себе, что те тонны земли, под которыми мы сейчас идем, давят прямо на его мозг. Да и обстановочка здесь не располагает к оптимизму.
- Что же делать?
- Не знаю…Считай, что в команде на одного бойца меньше.
Короткий коридор закончился металлической дверью без ручки. На стене горел красный огонек кодового замка.
- Ну ты глянь! – раздался голос Лавы. – Вот же разгильдяи яйцеголовые!
Стволом автомата она указала на стену. На гладком кафеле маркером для стекла были написаны четыре цифры.
- Да уж, дисциплинированный народ – ученые…- усмехнулся Литерный. – Блюдут секретность со страшной силой.
4
Штеф аккуратно набрал код. Красный глазок на панели сменился зеленым, что-то щелкнуло, залязгало, и дверь приоткрылась. Лава распахнула ее плечом, сделала шаг вправо и присела, настороженно повела стволом «FN» по сторонам. Стас двинулся за ней, шагнул влево, приготовив «Берету».
Войдя следом, Рита огляделась. В слабом свете немногих горевших ламп были видны штабеля здоровенных ящиков, какие-то баллоны в решетчатых загородках. Из остального оборудования знакомыми казались только большие тарелки, смахивающие на телевизионные. Похоже, они попали на склад. В противоположной стене был виден очередной дверной проем, перед ним пузырилась густая лужа, подозрительно напоминавшая «студень».