- Послушайте! – Рита тоже включила внешние динамики костюма. – Мы никого не хотели убивать! – Она чувствовала, как слова, подхваченные их с Марго силой, превращаются в ментальные образы, доступные пониманию мутантов. – Нам просто надо было пройти мимо. Если вы нас отпустите, мы сразу уйдем, и никто не пострадает. Если нет – погибнут ваши…дети. Вы все погибнете вместе с людьми. – Говоря это, она старательно рисовала перед внутренним взором картины описываемых действий. От усердия даже глаза закрыла.
Напряжение в огромном зале, казалось, можно было потрогать руками. Через долгую, очень долгую минуту оба военстала одновременно обрушились на пол вниз головой, не усев сгруппироваться. Шлемофоны заполнил глухой угрюмый свист, как будто вокруг бушевала плотная снежная вьюга. Через него прорывались низкие раскаты леденящего кровь невеселого хохота. Круглов и Унтер кинулись поднимать скрюченные на полу тела. Ни Штеф, ни Литерный, судя по всему, не могли передвигаться без посторонней помощи. Ритка, пробежав вперед несколько шагов, рефлекторно подхватила за ремень валяющийся на полу «вал». Подождав, пока в дверь протащат обоих пострадавших, она оглядела оставшихся. Лава так и стояла, разведя в стороны руки с окольцованными пальцами. Наждак подпирал Груздя, мертвой хваткой держащего прижатую к плечу гранату.
Свист и хохот в шлемофонах слегка поутихли.
- Алла! – сказала Ритка, отключив динамики, - оставь гранаты и иди к нам, не делая резких движений.
- Уходите отсюда, я за вами. Может, успею.
- Нет. Оставшись одна, ты не успеешь. Отходи к нам. Они знают, что у Груздя тоже есть граната и боятся. Они сейчас никого не тронут, я чувствую. Не тормози, подруга. Время не ждет.
- Черт…пальцы затекли к хренам собачьим… - осторожным движением Лава освободила один палец, потом второй. Помогая себе правой рукой, отцепила кольца от пальцев левой. Не делая резких движений, двинулась к пандусу, оставив ребристые сувениры до лучших времен. Ничего не произошло. Свист потихоньку затихал.
- Ребята, медленно сдаем назад. – Сказала Ритка долговцам, дождавшись, пока Лава скользнет в дверной проем.
Не споря, Наждак обхватил Груздя левой рукой, и оба сталкера стали медленно отходить вверх, не сводя глаз с опустевшего зала. Ритка отступила в сторону. Теперь они четверо в ряд стояли на пандусе, спиной к спасительному выходу. Рита окинула взглядом огромный гулкий зал с огромной черно-красной кляксой у двери. Она четко ощущала, как быстро истончается и без того непрочный лед терпения переполненных ненавистью мутантов.
- Круглов, что там у вас?
- Помещение метров двадцать, чисто. Три двери. Все закрыты. На одной – штурвал. Пробую открыть.
- Наждак, уходите. Несколько шагов внутрь и ждите нас.
Массивные фигуры долговцев отступили назад. Рита и Марго остались наедине со смертоносными порождениями чьего-то больного разума. Они продолжали исступленно транслировать в окружающее пространство сцену апокалипсиса, учиненного среди стеклянных инкубаторов взрывом нескольких гранат. Это зрелище чередовалась в их сознании с пасторальной картинкой тишины и полного покоя, вкупе со скрывающимися в дверном проеме фигурками людей.
- Открыл. – Услышала она слова Круглова. – Запор работает. Даже сможем закрыть за собой, тьфу-тьфу-тьфу.
- Выходите.
Свист в наушниках стал нарастать.
- Мы вышли.
- Наждак, отступаем. Если что – гранату в зал. – Она постаралась как можно сочнее представить себе, как «эфка» влетает в зал и скатывается, подпрыгивая и гремя, по пандусу. Одновременно прогоняя из подсознания мысль о том, что с тем же успехом «лимонка» может и прикатиться обратно.
Сквозь завыванье вьюги опять донесся угрюмый хохот. Время стремительно истекало. Не сводя глаз с дверного проема, они шли через следующее помещение. Краем глаза Ритка успела рассмотреть огромные прозрачные горизонтальные саркофаги, а также неимоверное количество подключенной к ним аппаратуры, мониторов, труб, шлангов и кабелей. Под стеклом виднелись ряды пробирок и колб. В колбах, стоящих ближе к залу, уже можно было разглядеть крохотные свернувшиеся фигурки зародышей. Вдоль другой стены тянулись закрытые лабораторные шкафы. Под ногами появились рельсы.
- Мы идем в нужную дверь? – спросила она у Марго.
- В нужную, в нужную. Хорошо бы еще шевелиться побыстрее.
- Побыстрее Груздь не может.
Как будто услышав ее слова, Груздь с Наждаком ощутимо ускорились. Оказалось, что появился Унтер, и они с Колей просто подняли Степана и вынесли на руках. Наконец перед ее носом чьи-то руки захлопнула массивную бронированную дверь и на два оборота повернули запорный штурвал.
Вздрогнув, Ритка будто выпала, оглушенная, из состояния гипноза. От облегчения она даже всхлипнула. Мгновенно навалилась неподъемная усталость. Повернувшись, она увидела уходящий вдаль пустой тоннель. На полу в тусклом свете редких ламп поблескивали змеящиеся рельсы. За дверью было тихо. Они прошли через ту самую лабораторию Х – 18.
- Ты глянь, какая девушка хозяйственная! – как в тумане услышала она слова Круглова. Опустив глаза, Рита с удивлением поняла, что все еще судорожно сжимает в кулачке ремень автомата. С трудом она распрямила сведенные судорогой пальцы.
- А каково было Лаве, там, между четырех смертей, аккуратно снимать с пальцев узкие колечки?
Литерный
1
Сознание медленно всплывало на поверхность из черно-багровой глубины. Литерный ощутил, что сидит на полу, и кто-то снимает с него шлем. От боли в голове перед глазами вспыхивали белые молнии, спину как будто ломом разламывали. Для начала он попробовал пошевелить ногами. Получилось. Руки. Тоже работают исправно. Значит, позвоночник цел. Последнее, что он помнил – разговор с упертой ослицей Аллочкой, отказавшейся бросить своего ненаглядного. Затем - слова проводницы, удар и темнота.
С трудом ворочая лопающейся от боли головой и несмотря на категорические протесты свернутой шеи, он огляделся по сторонам. Широкий, сухой, освещенный бетонный тоннель уходил вдаль, плавно изгибаясь. Вокруг тихо. Немного успокоившись, капитан освидетельствовал личный состав.
Унтер, снявший с него шлем, стоял рядом. Похоже, цел и невредим, ожидает приказов. Марго, высунув язык, развалилась посередине тоннеля, как самая обычная собаченция. Тоже вроде бы в порядке, хотя выглядит загнанной – бока так и ходят от частого дыхания. Рита сидела напротив, опершись спиной о стену. Курила, жадно затягиваясь. Голова откинута назад, на беззащитной шее бьется жилка. Да уж, довели они девчонку! На посеревшем лице ни кровинки. Остались одни тревожные, чуть раскосые карие глаза, обведенные темными кругами.
- Степа…- послышался непривычно вкрадчивый голос Наждака. – …Степ! Отдай гранату, а? Гранаточку отдай …Степочка…гранатусечку……гранатулечку…
Обалдевший от таких нежностей военстал взглянул на долговцев. Груздь в полном ступоре стоял на одной ноге, прислоненный к стене. На его оскаленной физиономии застыла гримаса боли и решимости. Правой рукой он все еще сжимал «эфку», зацепленную кольцом за наплечный крючок. Наждак озабоченно склонился над другом, пытаясь осторожно разжать его пальцы и не выдернуть при этом чеку.
- Степа, ну…расцепи пальцы-то… – увещевал он Груздя, как добрая старая нянюшка. – Степ, взлетим же тут все сейчас…к нехорошей матери…глупо-то как получится, Степан!
Круглов, выглядевший вполне себе огурцом, подошел к парочке своих подчиненных. Вдвоем с Колей им наконец удалось совладать с судорожно скрюченными пальцами вконец ошалевшего Груздя и забрать-таки гранату. Наждак достал аптечку и, порывшись в ней, выудил шприц.
- У него, оказывается, клаустрофобия. – Ритка заметила, с каким интересом Литерный наблюдает за этой трогательной сценой. – Степа про нее и понятия не имел. Удивительно, что он совсем не спятил в этом каземате.