- Напугал ежа голым задом. – Неучтиво перебила поток упреков Ритка. – Впустите, или нам самим входить? А уж без советов я как-нибудь обойдусь.
- Ну-ну, попробуй, обойдись…- многообещающе просипел спикерфон и дверь, щелкнув, приоткрылась.
Груздь, ухватив пальцами кромку двери, распахнул ее настежь. Унтер, не дожидаясь команды, шагнул в проем, Литерный двинулся вместе с ним. Димка держал под прицелом левую половину помещения, капитан – правую. Между ними проскользнула Марго.
- Здесь всякой твари по паре… - задумчиво перевела проводница отчет «сестрички», - но они заперты и какие-то… заторможенные…
Бойцы стояли в квадратном фойе, напротив стойки с надписью «Справочная», около которой кверху колесиками валялся вполне современный офисный стул. В обе стороны от них расходились два крыла коридоров. Под потолком уверенно горела лампа дневного света, освещая разлетевшиеся по полу листы документов, рентгеновские снимки, размотанные рулоны кардиограмм. Пол застелен веселеньким линолеумом в желто-зеленую клеточку, местами прожженным и расплавленным, а местами щеголявшим длинными, глубокими параллельными разрезами, по три-четыре в ряд. Вдоль стен расставлены стойки для капельниц, медицинские каталки с мощными фиксаторами для рук, ног и головы, инвалидные кресла, тоже снабженные крепкими ремнями, и, почему-то, металлические ходунки. В больничной тишине раздался громкий металлический скрип, что-то лязгнуло. Вздрогнув, сталкеры обернулись. Массивная входная дверь захлопнулась, сработал электронный замок. В шлемофонах было хорошо слышно, как глубоко и прерывисто вздохнула, почти простонала, Лава.
Литерный заглянул в правый коридор. Там были палаты – с обеих сторон виднелись запертые металлические двери, перемежающиеся большими смотровыми окнами, забранными армированным стеклом. За ближайшим таким окном, в комнате со стенами, обитыми серым войлоком, находились четверо. Судя по одежде, вольные сталкеры. Увидев капитана, они шагнули к окну и уставились на него, упершись в стекло руками и раскрывая рты в попытке что-то сказать. Это были еще не зомби, но уже и не люди. Нечленораздельно мыча, они топтались на месте и беспорядочно возили ладонями по стеклу. В их глазах застыла такая черная, безнадежная тоска, что Литерный, вздрогнув, отвернулся.
Напротив был заперт бюрер. Плотная низкорослая фигура, одетая в бесформенный балахон, металась по палате. Натыкаясь на стену, карлик часто-часто стучался огромной головой о серый мягкий войлок, отпрыгивал и бежал в другую сторону, до другой стены. Его красные глаза пронзительно сверкали, руки с толстыми растопыренными пальцами были воздеты над головой, как будто мутант исполнял какой-то сложный религиозный обряд. На появившегося человека бюрер не обратил ни малейшего внимания. Как-то быстро налюбовавшись на пациентов, Литерный повернул обратно. Бросив взгляд на полузомби, он увидел, что несчастные уже забыли про него. Все четверо стояли в центре палаты, лицом друг к другу и монотонно покачивались, устремив в пространство пустые взгляды.
- Дети наверху. – Сказала Ритка.
- Кто там еще? – спросил Литерный.
- Не могу сказать точно…помещения специально экранированы, кругом бетон…трудно понять. – Ответила проводница.
За стойкой обнаружились лифты и широкие лестницы с металлическими перилами. Не заканчиваясь на первом этаже, ступени спускались ниже, под землю. « И здесь подвалы…» - с недобрым предчувствием подумал капитан.
Марго и Рита направились к левой лестнице. Не сговариваясь, Литерный и Унтер пошли следом. Теперь настала очередь невысокого Груздя поддерживать огромного хромого Наждака, который так и не расстался с «печенегом». Лава шла замыкающей, все время оглядываясь назад. Преодолев пару лестничных маршей, бойцы оказались на маленькой площадке перед обыкновенной закрытой дверью. Положив на нее руку и чуть помолчав, Ритка сказала:
- Дети в правом коридоре. Слева…- она запнулась, - в общем, никому из вас нельзя задерживаться в холле. Сразу бегом направо, и подальше отсюда.
- А ты? – голос капитана снова предательски дрогнул. Он внезапно ощутил, что ни в коем случае не должен потерять эту странную девчонку. Только не ее. Он сможет жить дальше, только зная, что она тоже живет где-то на земле. Смеется, злится, курит, потешным жестом ерошит на затылке свою короткую рыжеватую шевелюру. Он сможет жить надеждой еще хоть раз заглянуть в ее черные бархатные глаза, затененные пушистыми ресницами, услышать ее негромкий, чуть хрипловатый голос, ее грудной заразительный смех. «Похоже, именно так влюбляются старые одеревеневшие солдафоны… - пришел к неутешительному выводу капитан. - И, главное – чертовски вовремя…».
- А мы тут разберемся…- не очень уверенно пробормотала Ритка и толкнула дверь.
10
Сразу же свернув налево, девчонка и собака встали, как вкопанные. Одна рука Риты лежала на холке собаки, второй рукой она как будто отодвигала что-то невидимое от себя и от людей, гуськом пробегающих за ее спиной.
В холле Литерного охватило странное ощущение. Он как будто смотрел со стороны на компанию покалеченных, возбужденно пыхтящих, ободранных людишек, суетящихся здесь неизвестно зачем. В голове раздавался тихий успокаивающий шепот, похожий на колыбельную. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что движения остальных бойцов тоже замедляются, и они останавливаются один за другим.
- Брысь отсюда! – громко и звонко раздалось в шлемофоне. Крик девчонки сопровождался таким угрожающим басовитым «Гав!!!», что спать расхотелось моментально. Захотелось бежать отсюда подальше, как ошпаренному, что Литерный и сделал, устремившись в правое крыло здания. Судя по грохоту берцев и сдавленному матюканию Наждака, остальные дружно последовали за ним.
Забежав за угол, капитан остановился, окруженный остатками своего, когда-то такого бравого, отряда. Лава, оставшаяся практически без костюма, мрачно молчала, держась за разодранный бок. Груздь, все лицо которого было покрыто потеками подсыхающей крови, смахивал на индейца в полной боевой раскраске, только что выкопавшего томагавк войны. Зато в глазах маленького долговца горела такая злобная решимость, что у Литерного потеплело на душе. Наждак, сосредоточенно сопя, перевешивал «печенег» так, чтобы стрелять с левой руки, с трудом двигая непослушной правой. Через повязку на его бедре проступили красные пятна. Только как всегда молчащий Унтер был в полном порядке и стоял рядом, готовый действовать. Литерный знаком показал Димке на коридор. Кивнув, парень поднял «абакан» и двинулся вперед мягким, упругим кошачьим шагом. Капитан пошел за ним, оставив покалеченных бойцов в относительно безопасном арьергарде.
Внезапно одна из дверей в конце коридора открылась и сталкеров оглушили раскатившиеся в тишине отчаянные детские вопли, захлебывающиеся душераздирающим плачем и девчоночьим визгом. Унтер заметно вздрогнул. Его маячащая впереди спина чуть сгорбилась, но школа десанта не прошла для парня даром – он продолжал двигаться осторожно, не суетясь и не ускоряя шага.
Вдоль коридора тянулись такие же застекленные палаты, как на первом этаже здания. Но обитатели в них были совсем другие. Внутри закрытых на кодовые замки комнат стояли медицинские «инкубаторы». Под их прозрачными колпаками, утыканными трубками и кабелями самых разных калибров, шевелились крохотные младенческие ручки и ножки. В следующих окнах виднелись ряды детских кроваток. Похолодев, Литерный заметил, что тельца, лежащие на них, пристегнуты к спинкам ремнями. Широкие браслеты плотно охватывали дергающиеся тоненькие запястья и голени. Над каждой кроваткой стояли стойки с капельницами, со стен пучками свисали все те же кабели и трубки, исчезавшие под зелеными простынями. Передернувшись от омерзения, Литерный чуть ускорил шаги, догнал Унтера, и в открытую дверь они заглянули одновременно.
Плачущие и отчаянно зовущие на помощь дети сбились в углу комнаты в такой плотный дрожащий комок, что невозможно было даже понять, сколько их. Увидев в дверях страшные фигуры в футуристических костюмах и с зеркальными пузырями вместо лиц, ребятня завопила еще сильнее. Из общей кучи неуверенно поднялись две худенькие фигурки и выдвинулись вперед, заслонив собой остальных.