Танец продолжался. И я всё терял и терял силы. Пропустил ещё один тычок и понял — если мне не удастся что-то сделать в ближайшие секунды, то песенка моя спета.
Своим фантастическим танцем капитан пытался подавить мою волю, подчинить себе, а потом добить. Мне стоило огромных усилий противостоять его напору. Я решил пойти по пути, явно неожиданному для противника. На миг я отдал своё сознание, всё существо в его власть, слился с ним, подчинился. И мне удалось постичь мозаику его движений, проникнуть в суть танца. Пока не захлопнулась ловушка, я сумел вырваться из цепких пут.
Теперь я знал, как действовать, как поймать капитана. Вот только сумею ли?
На миг я превратился в скользящий меж камнями ручей, в порыв ветра, пробивающийся во все углы и закоулки, я попал в ритм танца, потом переместился на полтора метра и очутился на расстоянии нескольких сантиметров от капитана. Сразу двумя ладонями я, собрав все силы, нанёс страшнейший энергоудар, капитан полетел на пол и перекувырнулся через голову. Я думал, что наконец-то вырубил его, но он был необычайно живучим. Он стал приподниматься, и я понял, что сейчас он опять будет на ногах и раздавит меня. Слишком много сил растерял я на последний рывок. Мой потенциал почти исчерпан
Пальцы инстинктивно рванулись к поясу и нащупали рукоять ножа, о котором я совершенно забыл. Собственно, в горячке боя мне и не представлялось случая воспользоваться им. Я выбросил руку с ножом вперёд и вложил в это движение все оставшиеся силы. Теперь, окутанный биоэнергией, это был не просто клинок. Это была ракета или плазменный резак, готовый пронзить что угодно. Капитан вздрогнул. Он попытался поставить барьер… У него ничего не вышло.
Нож достиг своей цели. Он пронзил грудную клетку капитана, оставив выжженную рану, и до половины лезвия вошёл в металлический пол. После этого, окончательно обессиленный, я рухнул на колени…
Сколько я простоял в позе паломника, добравшегося до Гроба Господня, точно не знаю. Минут пять-десять. Потом встал, ощупал себя — вроде живой. Тело болит, в груди бьёт молот, рука висит беспомощной плетью, но ничего — не это главное. А главное, что я вышел победителем.
Осторожно я ощупал правое предплечье — кость цела. Рана болезненная, но для врачей Асгарда починить мне руку и сделать её как новенькой труда не представит. Усилием воли я попытался остановить кровь. Получилось.
Покачиваясь, будто шёл по палубе попавшего в шторм корабля, я подошёл к капитану. Непробиваемое спокойствие и равнодушие на его лице остались и после смерти. Я сорвал с его головы оранжевый обруч. Как я и предполагал, это была биоконтактная система выхода на компьютер корабля, фактически, это блок пульта управления, настроенный на биополевые характеристики пилотов. На Земле эксперименты по непосредственному соединению человека и компьютера, по управлению машинами путём мысленных сигналов велись с конца двадцатого века, но так до сих пор ничего путного и не получилось. Причина неудач крылась не только в разбросанности человеческого мышления, но и во множестве побочных эффектов, исключающих устойчивый контакт. Операторы, которых всё же удалось подключить к машине, испытывали жесточайший стресс, а некоторые просто сходили с ума. Рагнитам удалось преодолеть все трудности и создать жизнеспособную систему.
На экранах голубело небо, внизу плыли пики Шань-Тяня. Форт Скоулстонт давно скрылся за хребтами. «Изумрудный странник» неторопливо, степенно, как дирижабль, плыл над планетой, медленно набирая высоту. Гравитационные оковы Акары не действовали на него.
Я отдышался, сделал несколько восстановительных упражнений — немножко полегчало Обруч пришёлся как раз по моей голове. Я был почти уверен, что мне удастся обмануть бортовой компьютер и проникнуть в него, овладев кодом входа. Получится ли затем подчинить себе корабль и разобраться в его управлении? Возможно, что и получится. Времени у меня впереди масса, ограничивает лишь возможное прибытие рейсового звездолёта рагнитов, но это может произойти и через месяц, и через два.
Кресло оказалось жёстким. Я прикрыл глаза и отвлёкся от всего — от боли, от мыслей о только что выигранном бое, от переполнявших меня чувств и переживаний. В голове мутилось, мысли путались, но всё равно я вышел из схватки, и в лучшем состоянии, чем можно было ожидать. Я мог работать с компьютером — и сейчас это важнее всего на свете.
Передо мной клубилось облако сизого тумана с блёстками, которые беспорядочно метались, время от времени образовывая различные фигуры. Так, ясно — мне необходимо привести в порядок этих беспокойных светлячков, составить из них прямую линию. Занятие это чем-то напоминало игру в объёмную головоломку. Постепенно я нащупал систему в мелькании светлячков, затем научился подчинять себе их движение и наконец выстроил их в цепочку, переливающуюся, как бриллиантовое ожерелье.
— Отлично, — вслух произнёс я. Мне удалось обмануть компьютер и выдать себя за своего. Доступ к управлению «Изумрудным странником» открыт. Теперь надо учиться управлению. Если оно было доступно пилотам, им смогу овладеть и я. Я снова принялся за дело. Передо мной предстал хитрый узор из линий, пятен, геометрических фигур — это был разноцветный калейдоскоп из постоянно сменяющихся фрагментов. Знание приходило постепенно и как бы без моего участия. Это напоминало решение интегральных уравнений во время обучения в Асгарде — вопрос уходит куда-то в чёрную дыру, и ответ возвращается оттуда же.
— Готово, — выдохнул я и вытер выступивший на лбу пот.
Первый уровень управления освоен. Для начала я сделал кресло помягче, и оно ласково обволокло моё разбитое тело. Затем потушил шестиконечные звёзды плафонов, свет которых меня раздражал, и включил ещё два экрана по бокам от кресел пилотов. Работает! Всё оказалось не так уж и сложно. Теперь надо перебираться на следующие уровни. Осталось совсем немного.
… Какая-то влажная сплошная чернота, лишь изредка разрежаемая слабым сиреневым мерцанием.
Ничего, кроме мрака и нарастающей неуверенности в своих силах. Постепенно я начинал осознавать, что тычусь лбом в стену. Иногда мне удавалось пробиться на какие-то микроны в глубь этой стены, но меня тут же резко отбрасывало назад.
— Сволочь! — процедил я, прибавив ещё несколько ругательств, которые обычно припасаю для подобных случаев и которые просто неудобно говорить на людях.
Покойный капитан заслужил и гораздо худшие характеристики. Ведь он перед смертью успел намертво заблокировать управление всеми важнейшими системами корабля. Не уверен, что и ему было бы под силу их разблокировать — для этого нужно заново перелопачивать бортовой компьютер с помощью армии техников и сложнейшей аппаратуры. Единственное, что я смог, так это проникнуть в базовую программу, оставленную покойником, и узнать, что «Изумрудный странник» должен выйти на круговую орбиту у Акары и ждать рейсового корабля рагнитов, перед экипажем которого после выдачи опознавательного кода гостеприимно распахнутся все двери. Пытаться изнутри голыми руками уничтожить «Изумрудный странник» или хотя бы компьютер с банком данных, скрывающий частотные характеристики туннеля в Солнечной системе, — занятие бесполезное и бессмысленное. Это всё равно что молотком пытаться размолотить в пыль Баальбекскую террасу.
— Не дури! — вслух прикрикнул я. — Работай, нытик!
Раз за разом я предпринимал попытки проникнуть на заблокированные уровни, и раз за разом меня отбрасывало обратно. То, что с управлением мне не справиться, я понял после первой попытки, но, чтобы окончательно осознать это, проникнуться всей безысходностью моего положения, мне потребовалось ещё четверть часа.
Я человек не очень нервный и не слишком впечатлительный, но на моих глазах выступили слёзы. Оставалось покориться судьбе, то есть или действительно лезть в петлю, или ждать рагнитов, чтобы вступить с ними в рукопашную схватку и погибнуть в честном бою, подобно древнему викингу.
Всё кончено. Я один в пустом огромном корабле. Беспомощный и злой от ощущения этой самой беспомощности. Я в сердцах двинул кулаком по подлокотнику кресла и бездумно уставился в экран.