Чтобы зря не мёрзнуть, я решил пройтись по территории замка Даркиресс. Сверху он, наверно, выглядел бы как неправильный шестиугольник, по крайней мере, я насчитал шесть башен, соединяемые высокой стеной из странного гладкого на ощупь камня. Также на территории замка имелось четыре разные гильдии, расположенные квадратом так, что у каждой из них была своя башня. Молящийся пепельный чёрного цвета на белом флаге, очевидно, был знаменем клириков; фолиант на знамени синего цвета принадлежал чародеям; рука с огнём на открытой ладони свидетельствовала о том, что это была Башня Пиромантии и, наконец, самое простое знамя, взглянув на которое было ясно, что здесь находится Башня Меча: два горящих скрещённых клинка на чёрном знамени.
Они все также были соединены между собой стеной. В передней (и, возможно, в задней тоже) части есть ворота. Они были открыты. Я, до сих пор сжимая в руке флакончик, решил зайти внутрь, про себя отметив, что очень уж странно полное отсутствие кого-либо в замке, но ведь всё-таки кто-то за мной наблюдал. «Может, он прячется?»
Миновав ворота, я зашёл в первую попавшуюся дверь и оказался в большом, просторном зале. Внутри было тепло. У дальней стены тихонько потрескивал камин. На стенах висели знамёна всех четырёх гильдий. Посередине стоял длинный стол со стульями. На нём горели свечи и стояли блюда невообразимой красоты, от которых так приятно пахло, что у меня чуть не свело желудок. «Совсем неудивительно, — подумал я. — Ведь я не ел уже... Сколько же я не ел?» Но времени на раздумья не было, потому что мои глаза видели кирпичи свежего лорзона, продондов, купающихся в лужах соуса, запечённых в собственном соку юнголинов с лимонами в глазах, вина разных сортов... Мой желудок требовал откусить хоть кусочек, и я не смогу ему отказать. Отрывая кусок мяса одной рукой и поднося кувшин с вином другой, я уже не мог себя контролировать. Я ел, ел и ел...
Очнулся я на столе, окружённый пустыми подносами и кувшинами. Голова была тяжелее, казалось, тысячи замков, а живот болел так, словно его проткнула тысяча мечей. Я попытался подняться, но тщетно. Лишь кое-как приподняв голову, я почувствовал, как тошнота подступила к горлу. «Но ведь нельзя же держать всё, — сказал я себе. — Рано или поздно само вырвется», поэтому я перевернулся сначала на бок, а потом на живот и, корчась от боли, меня вытошнило мясом и вином прямо на пол. Сразу стало легче.
Держась одной рукой за стену, а другой, держа оранжевый флакончик, я встал на ноги. Голова кружилась так сильно, что я не удержался, и меня вытошнило ещё раз. Несмотря на тепло во всём зале, меня пробила дрожь. Ползя на четвереньках, я добрался до камина и рухнул около него, почти у самых углей. Они красиво переливались оранжевым цветом, таким же, как и мой флакон. Я взглянул на него. Теперь его цвет был более контрастным и излучал он больше света, чем обычно.
Я прикрыл глаза. Передо мной пролетело всё, что я помнил за последнее время: серый фонтан, отражение в воде, золотой кинжал, обвиваемый огнём... Точно! Кинжал! Я быстро запустил руку под то, что на меня надели в Башне Клириков, но, хоть я и знал это заранее, не нащупал привычной рукоятки.
«Что ж, зато я живой, пусть и без оружия, там, где ни один в мире враг меня не найдёт, если я вообще кому-то могу стать врагом» — подумал я.
Прошло немало времени, прежде чем я всё-таки почувствовал, как тепло возвращается ко мне. То странное ощущение со времени прибытия в зале усилилось тысячекратно, и поэтому я не мог даже вздремнуть. Каждый шорох, казалось, нёс в себе нечто враждебное за то, что я нарушил одиночество пространства.
Иногда некоторые движения мы делаем неосознанно, как будто не мы управляем нашим телом, а кто-то другой, и потом не можем объяснить, зачем мы сделали это. Это происходит так же незаметно для нас, как если бы мы что-то делали по привычке: сделал и даже не заметил, как. Так произошло и сейчас со мной: я медленно поднял глаза на единственный угол потолка, на который мог смотреть, не двигаясь. Он был скрыт во тьме, но, казалось, сама эта тьма таит в себе что-то, что могло наблюдать за мной.
Я начал вглядываться. Сначала я не мог ничего разглядеть, но спустя некоторое время тьма начала чуть-чуть отступать, и я уже различал серые кирпичи в стене. Но самый угол оставался неразличим. И тут произошло то, что, возможно, могло бы объяснить это преследующее ощущение: на долю секунды мне показалось, что там, в самой тьме того угла, моргнули два красных глаза, совсем таких же, как и у того Тлеющего Рыцаря! Хотя, возможно, это были лишь искорки, вылетающие время от времени из камина да моё воображение, но эффект был настолько пугающим, что я не мог просто продолжить лежать и захотелось просто убраться отсюда, закрыть дверь и оставить все свои страхи за ними.