ИЗ ПАПКИ «ТОЛЬКО ДЛЯ СВОИХ»
Видела в окно горлицу, танцевавшую брачный танец и воркующую нежности моему коту… Вот дура…
Скрябин, мамин кот, идет мне навстречу, прижав ушки, собранный весь, пружинистый. Выходит грациозно, как ирландский танцор, ставит лапу с элегантной убийственной оттяжечкой… Вот-вот бросится. Красавец и подлец.
Линкина подружка Верочка вчера хвасталась, что ее пригласил на свидание студент университета. Ого! Она — ученица восьмого класса, а мальчик — студе-е-ент! И свидание поздно вечером, под новым Пушкинским фонарем. У нас к Новому году поставили его в центре площади. Произведение искусства. И кто-то из мэрии, самый начитанный, наверное, назвал его Пушкинским. И у молодежи теперь мода такая: встречаться под Пушкинским фонарем. (Я думаю, это неплохо. Рано или поздно они ведь захотят узнать, почему так фонарь назвали и кто такой Пушкин. У нас здесь, на Западе, теперь с этим туговато…)
Так вот, назначили, значит, Верочке свидание. Но поздно вечером, потому что мальчик после учебы еще и подрабатывает в пиццерии. Представляешь, говорит моя дочь Лина (кстати, не знакомая еще с поэзией Серебряного века), говорит, завистливо закатывая глаза:
— Представляешь, как романтично: вот нооо-очь, да?… уууулица… фона-а-арь…
— Аптека!!! — истерически взвизгиваю я. И решаюсь позвонить маме этой девочки, намекнуть хотя бы. Про аптеку… Мало ли. У нас аптеки круглосуточно работают. И там автоматы стоят. Очень удобно. А то действительно, романтика. А девочка-то в восьмом классе. А тут вот ночь, улица, фонарь, аптека…
(Кстати, с Блоком у нас здесь на западе тоже проблемы…)
Подарила маме мобильный телефон. Мама выучила новый, как она говорит, компьютерномобильнотелефонный арго. И о своем любимом котике Скрябине говорит так:
— Скрябин на подзарядке. (Это значит, котенок на кухне кушает.)
— Скрябочка включил опцию вибрации. (Это значит, что он мурлычет, наш котенок.)
— Скрябичек включил спящий режим. (Дрыхнет котик без задних лап.)
— Скрябу надо перезагрузить! (Это значит, кот что-то погрыз, что-то украл, что-то порвал, и надо надавать ему по хвосту.)
— Купила Скрябчуку антивирусную программу (Речь, конечно, о прививках и всяких каплях, одни Скрябину втирают в место между головочкой и спинкой, очень симпатичное место, и вторые — капают прямо в живот, открывают насильно рот и капают.)
— Купила Скрябнику кучу всяких дивайсов, — хвастается мама и показывает когтеточки, которые крепятся на стены и углы, игрушки в виде мышек, птичек, шарики звенящие…
А котик, кстати, дивайсы-то — не очень. Игнорирует. Играет с тем, что стянет, например, с крышечкой от йогуртовой бутылочки, катает ее, ловит, носит в зубах, ручки, карандаши ворует. Вообще, он очень напоминает кота из моего рассказа «Кот водоплавающий, который хмыкал». То есть я написала прообраз. А все, что создается моим воображением, как правило, обязательно материализуется. Все сворованное Скряба складывает за холодильник. Вчера пытался унести в зубах Линкину шапку. Зачем тебе шапка?! — спрашиваю. Глаза прячет, подлец. Когда звонит телефон, он первый бежит и сбивает трубку. Мобильный телефон подталкивает лапкой, сбивает на пол. Пока еще не научился нажимать кнопки. Это пока.
Вот пишу, а Скрябочка устроился у меня на коленях, включил опцию вибрации и уходит в спящий, очень сонный режим. В этом режиме он очень хорош.
Я хотела бы еще написать о Кате. Доктор Катя, Екатерина Ивановна Ковалева.
Представьте: приходит к ней на прием дальнобойщик… Так? Приходит он, гигант, а кабинетик у Кати миниатюрный, аппаратура мелкая, хрупкая. А он, дальнобойщик, ведь практически слепой. А я разве не сказала? Катя — хирург-окулист, офтальмолог по-научному. Глазник подальнобойщицки, глазничка. Ему, мол, ты, Тигран (это у него такое дальнобойщицкое имя)… Нет, на самом деле его, который Тигран, зовут Любчик, ну Любомир, но разве можно на таких расстояниях слыть Любчиком… Я прямо вам пожимаю плечами. Если вы не понимаете. Ага. Так вот, ему говорят, ты, Тигран, договорись с глазничкой, Катерина Ивановна такая там есть. Ну и показывают, какая. Остальные, кто в разговоре участвуют, говорят, ого! Вот же… И добавляют там слова не для Катенькиных ушей. Потому что Катя действительно, она так хороша, тонкая, стройная, осанка такая, как будто ее макушку к небу ниточкой привязали. И говорят, она нежная, больно не делает.