Лева, сама доброта, взял меня читать стихи от имени октябрят. Стихи! Где он их брал? Наверняка писал сам.
Слобуш, мой одноклассник, начинал:
— Мы скоро станем все отцами…
А тут я верещала. Пронзительно, как будто меня топят:
— И мамами с веселыми глазами!
Это была «коронка» приветствия. Лева ею страшно гордился. Все умилялись, смеялись.
Когда я похвасталась дома, моя сестра хихикнула и промурлыкала, рассматривая в зеркале свой носик:
— Поздравляю, Манечка. Значит, ты скоро станешь матерью? А отец кто? Слобуш?
Моя девичья честь была оскорблена. Я плохо спала ночью. Я была задумчива днем. Я продолжала ходить на репетиции, но решение подвести Родину зрело.
Пришел день конференции. Барабаны забили раскатом. Хрипло задули горны. Мы торжественно промаршировали на сцену. Пионеры звонко поздравляли, хвалили, заверяли, славословили, по-доброму критиковали что-то абстрактное — то ли погодные условия, то ли империализм. Все шло гладко. Настала очередь октябрят. Малышня тоже что-то весело пообещала, а потом Слобуш сделал шаг вперед и прогундел:
— Мы скоро станем все отцами…
Я тоже сделала шаг вперед и с убийственным нахальством прокричала, бережно сохраняя размер стиха:
— А мамою я стану позже,
Когда исполнится мне двадцать пять…
Незатейливо… Зато честно.
Дети растерялись. Слобуш захлюпал носом — ведь, по собственному заявлению, вскоре ему предстояло стать отцом-одиночкой.
— Ты подвела Родину! — стенал Лева. — И меня.
Для меня, восьмилетней, Родина — это была чужая незнакомая суровая тетя из учебника «Родная речь». Тогда я еще не умела жалеть чужих теть. Мне было жаль Леву. Я чувствовала себя коварной изменщицей, подготовившей заговор против доброго, невинного и щедрого человека. Я очень страдала и думала, что жизнь моя кончена.
К слову, на этом мое диссидентство не кончилось. В следующий раз на конференции учителей белая форменная пионерская юбка, выданная костюмерной, обернутая вокруг меня по причине большого размера и небрежно заколотая английской булавкой, сползла с меня плавно на пол как раз тогда, когда я произносила с теплым чувством:
— И сегодня здесь приветствуют ребята
Дорогих своих учителей!
Но Лева тогда уже не работал во Дворце. Ушел на свободные хлеба. Играл на свадьбах, юбилеях. На разных инструментах. На аккордеоне лучше всего у него получалось «У моря, у синего моря» и «О Марианна, как сладко спишь ты, Марианна…».
ИЮНЬСКИЙ ПЕДСОВЕТ
Рядом с нашим домом — школа номер пять. Практически в нашем дворе. Мы все в эту школу ходили. И наш дом в городе называют учительским, потому что многие учителя здесь живут. Петр Борисыч, Клара Марковна, Ася Львовна, завуч Ираида Петровна, физрук…
Педсовет в этой школе проводится раз в четверть. Эти педсоветы, они такие скучные бывают, что однажды Клара Марковна, учительница химии, так зевала, так зевала… То на окно, то на докладчика Петра Борисыча, ну так уже зевала, что порвала себе рот! Нет, его, конечно, не зашивали в больнице, но разговаривать, а главное, есть Кларе Марковне потом было очень неприятно.
И тогда учительница английского языка Ася Львовна и физрук затеяли новую потеху на педсовете — охотиться за туфлями завуча Ираиды Петровны. Ираида, как только садилась, сразу же туфли снимала по привычке и задвигала их под стул. Ася с физруком садились на следующую парту за Ираидой и дотягивались ногами до Ираидиных туфель. А дальше дело техники — передвигая ногами туфли от парты к парте, их перегоняли на последний ряд, там они и отлеживались до конца педсовета. И уже тогда никто не зевал, все хихикали и ждали, как Ираида завозит под стулом ногами, чтобы наощупь туфли найти. Потом будет заглядывать недоуменно: где туфли, куда пропали, были же? Ну а потом, когда все, перемигиваясь, уйдут из класса, она, босая, будет по классу бродить и туфли свои искать.
Вот какие Ася и физрук затейники.
И вот на последнем в году педсовете, когда у всех уже отпускное настроение, жарко, Ася и физрук, как всегда, стянули Ираидины туфли. Их конвейером перетащили коллективно назад, а в конце педсовета Ираида встала и — цок-цок-цок — первой вышла из класса. В босоножках вышла. На каблучках.
Тогда настала очередь Аси Львовны и компании заглядывать под столы и стулья, искать загнанные в угол туфли и недоумевать…
ПОЧЕМУ ДЕВУШКИ ЛЮБЯТ ВОЕННЫХ
Если бы вы знали, как сестры Наташа и Маша Бидяки из пятнадцатой квартиры любят духовую музыку! Это у них от дедушки. Он играет на тубе в оркестре военной части 365. И дома репетирует — бу-бу! бу-бу! Или — бум-ля-ля! бум-ля-ля! Соседи у нас терпеливые, не возражают. Наташа и Маша еще детьми сопровождали оркестр на всякие концерты, конкурсы или фестивали.