Это даже нельзя было назвать лицом – омерзительная бледно-желтая свиная кожа, красные глаза с черными точками зрачков, два клыка над нижней губой – скорее, грязная, окровавленная морда животного. Но она не была свирепой! Гораздо больше в ней было удивления.
Они покатились по крыше, вцепившись друг в друга, и когда были у самого края, его руки уже сжимали горло катаморфа. Несколько секунд у Сатрэма было преимущество, но неожиданно здоровяк вцепился в ворот его плаща, пытаясь столкнуть вниз. Сатрэму удалось вывернуться, и он вцепился в запястья катаморфа и сбросил вниз, к верной смерти.
Падение было таким долгим, Сатрэм видел, как катаморф летит серых каменных карнизов, заляпанных клочьями зеленой плесени, потом ударяется о какой-то выступ, его тело, переломившись, отскакивает и падает на землю.
Сатрэм, тяжело перевернулся на спину. Руки и предплечья болели, правый бок в кровоподтеках и синяках. Если дотронуться – больно, но переломов нет. И ноги целы, это главное, ведь до наступления утра надо добраться отсюда до Сен-Долор.
Он встал и стал искать плащ. Изрядно потертый за столько лет катакомбных камней и сырости, многократно разорванный и залатанный, с разными рукавами, плащ стал частью его существа. Он натянул его на израненное тело, путаясь в рукавах и шипя от боли. Потом подобрал кинжал катаморфа. Клинок был очень хорош. Такие клинки когда-то делали лучшие мастера древней Актории.
Теперь нужно убедиться, что с женщиной все в порядке. Он быстро спустился по лестнице.
Женский силуэт на фоне пылающего костра – вот, что он увидел. Как ни в чем не бывало, девушка стояла, опершись на левую ногу, правую чуть отставив в сторону, и сосредоточенно глядела на пламя.
Одежда – темный камзол и брюки, заправленные в высокие черные сапоги – порвана, но совсем немного. Девушка была хорошо сложена. В ее фигуре чувствовалось что-то уверенное, сильное, вызывающее. Она не выглядела напуганной.
– Как тебя зовут? – спросил Сатрэм, подойдя ближе.
– Тилли, – ответила она и повернулась к нему, предлагая ладонь как для рукопожатия.
Тилли была высокой, почти одного роста с ним, и смотрела ему прямо в глаза с любопытством, без малейшего отвращения к его внешности.
– Отдай мне кинжал, – попросила она, продолжая держать руку ладонью вверх. – Он мой.
Сатрэм протянул ей кинжал.
– Сейчас лучше быть подальше отсюда, – сказала она, засовывая кинжал в голенище сапога.
Волосы Тилли были темны как ночь, а кожа светлее слоновой кости. В ее серых глазах Сатрэм разглядел что-то особенное, некую тайну, отделяющую необычность от заурядности.
– Да, нужно выбираться, – согласился Сатрэм.
Им предстояло пройти по каменистой дороге вдоль зарослей аспарагусов и диких акаций. В жемчужном тумане по веткам прыгали какие-то существа, похожие на крупных бескрылых птиц.
Сатрэм повел Тилли к Сен-Долор.
Одиночество нельзя принять или отвергнуть. Оно дается свыше. Как испытание. Но испытание быть вдвоем с Тилли он выбрал сам.
Светлое время суток они проводили в подземелье собора. Дощатая лежанка с ворохом тряпья, жалкое подобие стола из прогнивших досок, прогибающихся под собственной тяжестью, плесень на сырых стенах – время уходило большей частью на рассматривание ее замысловатых рисунков, их глаза хорошо приспособились к темноте. Иногда Тилли листала его книги, но делала это равнодушно, даже с некоторой брезгливостью.
Лето было в самом разгаре. Бледные рассветы, багровые закаты. Время текло медленно, размеренно.
По утрам Тилли собирала листья и цветки растений, заваривала из них крепкое питье. А по ночам он бродил по городу в поисках пищи.
На каменном полу собора они развели костер, чтобы согреться и приготовить еду. Она ссыпала охапку сухих веток в огонь. Пламя схватило их и хищно затрещало.
Лицо Сатрэма обдало жаром, в ноздри ударил пряный аромат.
Тилли подошла очень близко и в течение двух секунд трижды коснулась Сатрэма в нескольких местах кончиками пальцев левой руки. Движения были неуловимыми, касания безболезненными, но он замер, опутанный чарами.
Потом она взошла по ступенькам, ведущим в алтарь. Когда Сатрэм поднял голову, ее глаза горели невероятной смесью невинности и порока.
Он сделал несколько шагов и опустился на колени.
Тилли стояла как богиня мщения. Гибкая и сильная, как молодой побег. Юная, но столь ужасающе мощная, способная использовать сверхтонкие чувства.
– Прошлое умерло, – сказала она. – Сейчас рождается будущее, и совсем скоро родишься новый ты, Сатрэм! Не торопись, но и не мешай этому.
Он и не подозревал, что в человеческом голосе может звучать такая ярость.
– Твое эго как саднящая рана, – возвещала она. – Помоги своему эго вырасти. Отбрось сомнения. Настало время освободиться. Двигайся вперед как тотальное существо.
Тилли принялась чертить что-то на стене кусочком древесного угля. Знаки вспыхивали как зеркало, отражающее внеземной свет.
Остро отточенный лунный серп…
Развернутые крылья совы…
Хищные когти льва…
Полный сомнений, Сатрэм возразил:
– Я всего лишь уродливое ночное существо, не имеющее даже названия, жалкий выродок. Что я могу?!
Внезапно она преобразилась. Лунный серп над ее головой блеснул как стальной кинжал.
– Твоя сила уже внутри тебя, – надменно сказала она. – Ты – самый юный из богов Нового Мира. Взгляни на себя. Ты прекрасен!
Ему хотелось молиться ей, но среди руин низвергнутого храма еще витали тени древних богов. И он не мог отречься от них, как не мог отречься от Милолики.
Тилли подошла очень близко к нему, наклонилась и сказала что-то тихое и соблазнительное. Дыхание ее оставалось спокойным и глубоким, но зрачки сузились, ноздри чуть подрагивали. Воплощенная злость, агрессия…
Он услыхал глухие упругие звуки где-то рядом. Это сердце Тилли билось как барабан шамана.
Все перепуталось – страсть и страх. Похожие на богов и на грешников, они предавались древнему чувственному обряду. Сердце Сатрэма билось в унисон с глухими ударами ритуального барабана. Это было словно борьба. Казалось, она изо всех сил старается утопить его в своих инстинктивных желаниях.
Тилли призывала к тотальной войне против Актории. У нее была для этого армия. Порой ему казалось, что он уже слышит, как из-за Кольца доносятся отчаянные вопли существ, жадных до крови и наслаждений.
---
День шел на убыль, мутный, набрякший влажной жарой.
Наступало время охоты.
Зной натянул над землей бледную полупрозрачную дымку. Ажурные кроны аспарагусов висели на шестиметровой высоте.
Раздувая ноздри и хищно щурясь, Тилли всматривалась в заросли.
Впереди в миражной дымке что-то мелькнуло, – темная, огромная, скрытая листвой фигура. Катаморф. Гигантский, тупой и беспощадный.
Тилли выхватила из голенища сапога кинжал и метнула в него. Ужаленный острием, тот взвизгнул и помчался прочь.
Тилли дала Сатрэму сигнал. Они скользнули в перелесок, тут же наткнулись на свежий след и помчались напролом.
Они гнали катаформа через заросли диких акаций в город, к стенам Сен-Долор. Задыхаясь от азарта, Тилли мчалась за ним. Сатрэм бежал чуть позади.
Она первой настигла жертву у врат собора. Рванулась, прыгнула ему на спину, повалила на землю и, ловко оседлав, нанесла удар кинжалом.