Океанский круиз? Неужели Феликс думает, что мир уже забыл о них? Ну зачем же напрасно рисковать? И кто этот неназванный взрослый? Явно не сам Феликс. И пусть прошло столько лет, пресса сделает единственно правильный вывод, неожиданно обнаружив в числе прожигателей жизни таких необычных путешественников – чернокожую мать с десятилетним сыном еврейской наружности.
На брошюре рукой Феликса было написано: «чтобы расширить кругозор Джесса». Заглянув в конверт, Мэгги нашла записку.
Дорогая Мэгги!
Извини, что сообщаю об этом в письме, но ты должна признать, что о Джессе во время моих приездов разговаривать с тобой было нелегко. Каждый раз, когда я поднимаю вопрос, который кажется тебе неприятным, ты начинаешь меня перебивать.
Мэгги комично закатила глаза и села на кровать.
Я очень беспокоюсь за тебя и Джесса. Он умный мальчик, но никогда не берет в руки книг и не проявляет интереса к окружающему миру, а круг его общения ограничивается тобой, Мэгги, и домоправительницей Антонеллой. Ты молодая и красивая женщина, но в твоей жизни нет никого, кроме этого мальчика. Очевидно, я в немалой степени несу за это ответственность, и, как мне кажется, настало время исправить эту ситуацию. Хочется надеяться, что круиз пойдет вам обоим на пользу. Я, конечно же, не смогу составить вам компанию, однако в качестве сюрприза отправлю с вами одного человека, вашего дорогого друга, которого вы давно не видели. Я думаю, что вы не только обдумаете мое предложение, но и примете его. Если ты, Мэгги, откажешься, то я сниму заказ, и Джесс сможет отправиться в это путешествие без тебя. Подумай о том, что ему будет полезно попутешествовать этим летом одному.
– Одному? С каким-то незнакомым человеком, которого он никогда в глаза не видел? – возмутилась вслух Мэгги. – Вы что там, с ума, что ли, сошли? – добавила она сердито и принялась читать дальше.
Также прошу тебя употребить твое влияние на Джесса, чтобы он читал книги, присланные мной, в дополнение к заданиям равви Диена; как мне кажется, они имеют достаточно малый объем. Думаю, что Джесс будет делать то, что ты ему скажешь, если ты проявишь настойчивость в этом вопросе. Боюсь, что если ты не будешь побуждать его к чтению, мне придется настоять на прежнем решении и отдать мальчика в школу.
Я питаю вечную благодарность за твою любовь к Джессу и заботу о нем, а также за твои страдания, которые ты вынесла, давая ему жизнь. Однако мне кажется, что я должен приложить все усилия к тому, чтобы ты и он жили полноценной жизнью, особенно если принять во внимание то, что Джесс – самый обычный ребенок.
С глубочайшей любовью и благодарностью,
Мэгги со слезами на глазах опустилась на колени перед образом возносящейся на небеса Девы Марии. Вместо того чтобы воздать ей должное за то, как хорошо она знает своего сына, Феликс отнесся к ней как к какой-нибудь богатой, но чокнутой родственнице, которую прячут с глаз подальше.
Не успела она произнести первые слова молитвы, как на пороге, сияя улыбкой, возник Джесс. Мэгги испытала ставший привычным укол вины. Ее сын не имеет ни малейшего представления о том, кто он такой.
– Извини, мама, я, наверное, помешал, – произнес он.
Мэгги встала, мысленно представив Джесса посреди океана, откуда он не сможет даже дотянуться до нее.
– Все хорошо, мой мальчик.
Убедившись, что мать не сердится, Джесс плюхнулся на ее кровать, как на батут. Мэгги невольно улыбнулась, на миг ей удалось позабыть о малоприятном письме, зажатом в руке. Джесс тем временем перекатился на живот и повернулся к статуэтке Черной Мадонны на прикроватном столике – это была копия знаменитой Богоматери Рокамадурской, созданной во Франции в XII веке. Отец Бартоло, единственный священник, которому было известно о существовании Джесса, прислал ее из Турина, пообещав, если понадобится, хранить секрет Мэгги до самой смерти. Мэгги намеревалась позвонить святому отцу, чтобы тот, когда мальчику исполнится двенадцать лет, помог ей обратить Джесса в христианскую веру. Кроме того, она намеревалась позвонить баптистскому пастору, если таковой здесь найдется. Пока же она предпочитала, чтобы ее сын вел простую жизнь, как когда-то Иисус, и узнал то, чему Спаситель научился в детстве. Письмо Феликса поставило под удар все ее планы.
Джесс мизинцем провел пальцем по короне младенца Иисуса и Богоматери и сказал:
– Я думаю, что тот маленький лебедь уже на небесах.
– Верно, Джесс, – согласилась с ним Мэгги.