Мальчик вскочил с постели и подошел к комоду, обошел рядом стоящий стул. Неторопливо отвернул крышечку ее флакона с лавандовой водой, взял в руки сережки. Мэгги всегда делала вид, будто не замечает того, как он играет с ее вещами, а Джесс притворялся, будто это совершенно пустячное дело. Однако приход сына в комнату со стенами персикового оттенка был своего рода ритуалом, который был очень дорог для них обоих.
Без нее Джесс не проживет и дня. Пока что не проживет. А Мэгги даже представить себе не может свою жизнь без сына.
Она торопливо сунула буклет и письмо Феликса в ящик комода, который намеренно осторожно вернула на место, как будто опасаясь, что от сильного толчка комод развалится. Затем достала из платяного шкафа пару крепких прогулочных туфель и соломенную шляпу.
Заметив, как мать кокетливо посмотрелась в овальное зеркало, чтобы поправить шляпку, Джесс улыбнулся и произнес:
– Bellissima, мама!
Мэгги знала, что ее внешность далека от совершенства: короткая прическа, темная кожа, слишком широкий нос и слишком толстые губы. Единственным своим достоинством она считала лишь глаза – карие, с зеленоватыми крапинками. Впрочем, для своих сорока пяти лет выглядела она очень даже неплохо. Будь она с самого начала хорошенькой, красота ее, возможно, сохранилась бы и по сей день, но Мэгги всегда знала, что обладает самой обычной, если не сказать заурядной, внешностью. Тем не менее по настоянию Феликса она носила только дорогую одежду и спорить с сыном не стала.
– Пойдем, дорогой, – сказала Мэгги.
Джесс поцеловал ее и, метнувшись к выходу, выскочил за порог. Он подождал ее на крыльце, где показал на Анджеру, городок на противоположном берегу озера. Там, на высоком меловом утесе, в окружении леса, возвышался каменный замок.
– Давай съездим туда, мам, в Анджерский замок!
Мэгги посмотрела на белокаменное здание, высившееся в двух километрах от их виллы. Другой берег озера казался ей видом с открытки, которым можно любоваться с расстояния, но не посещать.
– Мы уже столько лет смотрим на него, так что давно пора увидеть его вблизи.
Они вышли за ворота, и первым препятствием для них стала виа Семпионе. На ней не было тротуара, так что мать и сын были вынуждены идти гуськом, друг за дружкой. Мэгги постоянно говорила себе, что итальянцы привыкли объезжать пешеходов на этой узкой дороге XIV века, вымощенной камнем. Хотя Джесс уже дважды самостоятельно совершил поход по этой самой улице, и оба раза едва не кончились для Мэгги сердечным приступом. Вот почему сегодня, стоило впереди показаться какому-нибудь транспортному средству, как Мэгги выходила вперед, грудью заслоняя сына, и пропускала Джесса вперед лишь тогда, когда они переходили на другую сторону.
Вскоре дорога привела их к современному многоэтажному зданию отеля «Конкорд» на берегу озера. Отель высился у подножия высокого утеса, названный местными жителями «Ла Рокка». Точно так же называли они и построенный на его вершине замок. В начале XVI века здесь родился знаменитый епископ Карло Борромео. В ту пору все здешние земли принадлежали его семье. В 1698 году в этом месте воздвигли памятник, массивную статую, изображавшую епископа Борромео. До того, как изваяли статую Свободы, это был самый большой в мире монумент подобного рода.
У Мэгги давно сложилось впечатление, что итальянцы называют все утесы и все возведенные на них замки и крепости словом La Rocca. Нужно лишь знать, о каком месте или замке идет речь: La Rocca di Arona, что возвышался над их головами, или La Rocca di Angera, на другом берегу озера, в который они сейчас направлялись. Это был самый опасный отрезок пути: дорога огибала «Ла Рокка», и встречных машин не было видно. В свою очередь, автомобилисты не видели шагающих за поворотом пешеходов.
– Джесс, держись ближе к обочине и не отходи от меня, – велела сыну Мэгги. Она постоянно оглядывалась на машины, выскакивавшие из-за поворота на полном ходу.
К счастью, они обогнули холм без всяких приключений.
Вскоре перед ними уже раскинулась Арона. Городок словно прилепился к южному краю озера. Здесь волны накатывались на белую каменную стену променада, а над водной гладью лениво парили чайки. Глядя на крытые красной черепицей дома, казалось, будто видишь деревню XIV века в ее первозданном виде.
Перейдя через дорогу, Мэгги и Джесс направились к двум скамейкам посреди лужайки. Мэгги частенько сидела здесь. Для нее это место было связующим звеном между уединенной жизнью на вилле и окружающим миром. Прямо перед ней тянулась зеленая ограда, за которой располагались местные теннисные корты и каменистый общественный пляж. В Италии пляжи открыты для всех, включая и частный пляж их виллы, однако никто не отваживался вторгаться в жизнь обитателей прибрежных особняков.