Моран ловко сбил с ног летевшего прямо на них солдата и с той же шальной улыбкой бросил Дидье его шпагу.
Дидье с превеликим облегчением стиснул в ладони знакомую рукоять, но тут же спохватился, с тревогой обернувшись к Гриру.
— Кэп! — воскликнул он с мольбой в голосе. — Прикажи парням не убивать этих несчастных ублюдков, pour l'amour de Dieu!..
Его шпага звонко лязгнула о сабельный клинок выскочившего из-за приоткрытой створки ворот очередного синемундиринка, и он прорычал, совсем по-другому завершая свою возвышенную тираду:
— Bordel de merde!
— Ты стал так изысканно выражаться, напялив эту юбку, Дидье Бланшар! — ехидно крикнул в ответ Грир. — Чёрт с тобою, святая ты невинность… Эй, ребята! Не убивайте зазря этих олухов! Дама просит их пощадить!
Дидье вновь досадливо ругнулся, но не сумел сдержать усмешки.
За его спиной неожиданно зашевелился комендант, про которого он почти успел забыть.
— Мадам Дезире? — неуверенно осведомился Бартон, наклоняясь к его уху. — Что здесь происходит? Кто эти люди? Мы же с вами вышли на прогулку…
— О да, и прогулка удалась на славу… — не удержавшись, пробурчал Дидье.
Значит, кое-что Барт всё-таки помнил. Но Дидье ни за какие коврижки не желал бы оказаться на его месте — беспомощным, как младенец, совершенно потерявшим всякую волю и здравый смысл. Волшебное снадобье близнецов воистину было дьявольским изобретением, хотя и помогало своим создателям спастись от виселицы.
Дидье порывисто обернулся. Схватка за форт уже почти закончилась, лишь со стороны берега донеслась пара одиночных выстрелов.
Он встретился взглядом с Гриром, который, стоя у распахнутых дверей казармы, крепко держал за шиворот зажмурившегося от страха мальчишку-солдата, и выдохнул с невероятным облегчением.
Они все остались живы, пресвятой Боже!
Теперь осталось только найти этих обормотов Марка и Лукаса.
— Мы с вами сейчас прогуляемся — к подвалу, — с невольной жалостью пояснил Дидье, повернувшись к коменданту и успокаивающе похлопав того по плечу. — Помните, вы дали мне ключи?
Комендант зачарованно кивнул:
— И там мы наконец останемся наедине?
— Н-не совсем, — честно ответил Дидье, с усталым вздохом разворачивая коменданта за локоть и подталкивая его в сторону блокгауза. — Но спуститься туда нам необходимо.
В подвал спустился не только комендант, но и все его солдаты, включая часовых, отловленных людьми Грира на берегу. Солдаты были изрядно помяты, мрачны, косились на Дидье с ненавистью, а на коменданта — с ужасом. Но почти все они были целы и невредимы, не считая нескольких лёгких ранений и разбитых голов.
Сам Дидье считал, что люди Бартона легко отделались, неблагодарные засранцы. Как и сам комендант, который послушно брёл следом за Дидье, цепляясь за его руку так, будто боялся потеряться.
Дидье искренне надеялся, что этот морок развеется, и комендант превратится в прежнего волевого и весьма симпатичного человека. А ещё он надеялся, что когда-нибудь найдётся женщина, похожая на Дезире и готовая разделить с ним постель и груду камней, именуемую фортом Сан-Фернандо. Ибо ни один человек на свете не заслужил того, чтобы пребывать в вечном одиночестве.
Тем более этой доли не заслуживал такой честный добряк, как Бартон.
Догнав их на ступеньках лестницы, ведущей в подвал, Моран дёрнул Дидье за рукав платья:
— Мне прямо конфузно спросить, как у вас тут всё сложилось…
Синие глаза его лукаво блестели.
Конфузно ему, как же!
Дидье с досадой отмахнулся и открыл было рот, чтобы посоветовать насмешнику отправиться в самые разнообразные места, но тут сзади послышался глубокий голос капитана «Разящего», такой же ехидный:
— И насколько далеко удалось зайти этому… аисту? Судя по тому, как он благоговейно на тебя таращится, по морде он так и не получил?
Дидье сжал зубы и отозвался как мог сдержанно, машинально задрав подол клятой юбки, чтоб тот не волочился по ступеням:
— Бартон — порядочный и великодушный человек.
— Я? Я? — Комендант даже застыл на месте от неожиданности, и Дидье пришлось потянуть его за локоть. — О, спасибо вам, спасибо, мадам Дезире! Вы столь же добры, сколь прекрасны!
Моран неудержимо зафыркал, небрежно толкнув Бартона в спину, а Грир лениво осведомился:
— Он что, обещал на тебе жениться?
— Tabarnac de calice d'hostie de christ! — гаркнул Дидье, вновь беспомощно стиснув кулаки, и Моран, конечно же, укоризненно покачал головой, чёртов насмешник:
— Приличные дамы таких слов не знают!
Дидье сумрачно решил, что будет нем, как могила, несмотря на все подначки этих двоих, и немедля избавится от проклятущего платья, как только представится возможность.
Но не тут-то было!
Дидье выудил из-за решётки вполне себе бодрых Марка с Лукасом — и эти паршивцы тоже враз принялись реготать, как буйнопомешанные, тыча в него пальцами.
Вот она, людская благодарность!
Немедля в тот же подвал были водворены угрюмые пленники, и Дидье поспешно выпалил, поворачиваясь к Гриру:
— А мои лохмотья где, кэп? Вы их прихватили, надеюсь? Я не могу больше шляться в этом… в этом… — Он даже поперхнулся, дёргая за ненавистные рюши, обрамлявшие опостылевший ему корсет.
— Я за это твоё «это» заплатил, — ответствовал Грир со всей невозмутимостью, привычно вздёргивая бровь. — Изделием твоих изобретателей, кстати, помнишь его? Отличное платьишко, и так тебе к лицу. — Вновь рассмеявшись, он легко прихватил за плечо лишившегося дара речи Дидье, который только и мог, что возмущённо таращить глаза. — Ну, ну, ну, garcon, не дуйся, а то лопнешь. Мы никуда не торопимся, впереди вся ночь, крепость наша. Повеселимся же! Разве ты не хочешь как следует выпить, поесть да от души погорланить свои песенки?
Угол его твёрдого рта приподнялся в спокойной всезнающей усмешке.
Morbleu, вот же демон-искуситель…
Дидье молчал, наверное, целую минуту под устремлёнными на него со всех сторон пытливыми взглядами — и наконец махнул рукой, залихватски присвистнув:
— Patati-patata! Пошли, капитан!
Корсары захохотали и, радостно подталкивая друг друга, устремились обратно к лестнице.
— Дезире! — умоляюще вскрикнул вдруг Бартон, хватаясь за решётку. — Мадам Дезире! Куда же вы уходите?
Как ни странно, никто не засмеялся и не разразился шуточками — ни корсары, ни солдаты, ни Грир с Мораном — столько искреннего недоумения прозвучало в голосе коменданта.
Дидье в очередной раз заскрипел зубами и вернулся к решётке.
Лицо коменданта было очень бледным, а светлые глаза исполнены совершенно детской беспомощности и выворачивающей душу тоски.
— Барт… — тихо и мягко проговорил Дидье, крепко сжав его ледяные пальцы, вцепившиеся в решётку. — Я обманул вас, простите. Я не Дезире. Меня зовут Дидье… Дидье Бланшар, и я самый что ни есть парень. — Он сильно сомневался, что комендант его понял, но тот смотрел внимательно и напряжённо, и Дидье, незаметно переведя дух, так же мягко продолжал: — Это чёртово платьшко и кудряшки были предназначены только для того, чтобы одурманить вас и вызволить из вашей тюрьмы моих ребят, вот и всё. Я пират, понимаете? Капитан брига «Черная Маркиза». Два обормота, что сидели вот тут под замком — мои друзья, и ради них я готов в петлю лезть, а не то, что в платьице нарядиться. — Он в последний раз поглядел в изумлённые глаза Бартона и опять тяжело вздохнул. — Прошу прощения за то, что вы так на меня… запали, palsambleu! Когда-нибудь я с удовольствием выпью и поболтаю с вами, клянусь Богом. Но только в своём истинном обличье! — Он поскрёб в затылке и поспешно повернулся к Гриру. — Пошли уже отсюда, а?
— Бартон прочухается к утру? — хмуро спросил Дидье у Марка, плюхаясь на табурет у стола, заваленного снедью, которую корсары торопливо перетаскали из гарнизонной кухни в столовую. Вино нашлось в комендантских покоях и полилось рекой. На сторожевую башню Грир выставил двух часовых, милостиво пообещав сменить их после полуночи.
— Прочу-ухается, — уверенно заявил Лукас с другого конца стола, запихивая в рот добрый кусок жареного каплуна. — Зелье выветривается из башки примерно за десять часов… сам пробовал.