— Тю-ю… — отмахнулся Анатолий Тарасович. — Слышали бы вы, что он на выборах обещал…
— А судовладелец? Я слышал, что представители господина Майдановича подали апелляционную жалобу, в которой обосновали свои действия неподсудностью ваших исков украинскому правосудию. По их мнению, это дело вправе рассматривать только суды Панамы или Белиза, потому что «Карина» ходила под флагом Белиза, а наем экипажа осуществлялся панамской компанией, верно?
— О чем вы говорите! Они все равно ничего не заплатят, или заплатят какие-нибудь копейки. — Анатолий Тарасович бросил взгляд за окно вагона:
— Скоро мне выходить. Вы со мной?
— Нет, зачем же? Я дальше поеду, как и договаривались.
— Раз уж такое дело… давно хотелось спросить. Как вы на меня вышли?
К удивлению бывшего старпома, Владимир Александрович и не подумал уклоняться от ответа:
— Через некоего господина Сиада Юсефа. До недавнего времени он командовал почти всеми сомалийскими пиратами, и это как раз его люди напали на вашу «Карину». Господин Юсеф рассказал нам перед своей скоропостижной кончиной весьма занимательную историю. Дескать, через некоторое время после того, как российский спецназ отбил ваше судно и освободил вас из плена, к нему обратились постоянные деловые партнеры. Во-первых, они втихаря, без особого шума и за очень хорошие деньги, выкупили почти все артиллерийские ядерные заряды, перевозившиеся на «Карине» нелегально и похищенные с нее пиратами. Во-вторых, они почему-то пребывали в уверенности, что этот Юсеф располагает также некими судовыми документами, пропавшими с борта судна, и предложили за них неплохую цену. Цена за бумажки достопочтенного господина Юсефа вполне устроила, вот только никаких документов у него не оказалось. И тогда он начал собственное расследование. Вызвал к себе и лично, с большим пристрастием, допросил каждого боевика из команды, которая действовала на «Карине». В конце концов, один из них вспомнил, что — да, действительно видел какие-то бумаги с печатями, когда они рылись в личных вещах экипажа…
— Точно так оно все и было, — невесело усмехнувшись, подтвердил Анатолий Тарасович. — Эта сволочь тогда у меня японскую видеокамеру и транзистор нашла. Забрал, конечно…
— А на документы ни этот, ни другие пираты внимания не обратили, потому что они им без надобности. Большинство сомалийцев вообще ни читать, ни писать не умеет.
Владимир Александрович откинулся на спинку кресла:
— Так вот, он даже припомнил, у кого именно из заложников видел бумаги с печатями — вы ведь за старшего оставались, вместо покойного капитана…
— Этот, как вы говорите, господин Юсеф… — Анатолий Тарасович без особого успеха попытался справиться с накатившей на него волной страха. — Он успел еще кому-нибудь рассказать? Кроме вас?
— Нет, — почти не раздумывая, ответил Виноградов. — Не успел рассказать, и теперь уже никому не расскажет. Так что не беспокойтесь.
Владимир Александрович ободряюще улыбнулся и повторил:
— Не беспокойтесь. Лучше расскажите, какие теперь у вас планы? Нет, конечно, если не хотите — можете не отвечать, это я просто интересуюсь…
— Ладно, бросьте, — поморщился собеседник. — Все равно вы меня теперь, как там у вас говорят, до конца жизни не потеряете…
— Анатолий Тарасович… — укоризненно покачал головой адвокат.
— Да, плевать.
Уже стоя в проходе, с вещами, бывший старпом наклонился к Владимиру Александровичу:
— А собираюсь я небольшой виноградник прикупить, на юге Франции. Всегда мечтал на старости лет свое вино делать. Не получилось в Крыму, так хоть здесь попробую…