— Любовь неверного жениха Лилит к его новой возлюбленной оказалась слишком сильна, и он предпочёл смерть предательству. Согласно сохранившимся источникам, Лилит, являясь жениху во снах, предлагала тому сделку: жизнь соперницы в обмен на его жизнь. Он выбрал смерть, и разъярённая Лилит покарала их обоих.
— К чему ты клонишь, Гермиона? — устало спросил я. — По-твоему, мне нужно предложить Джинни забрать жизнь Снейпа вместо моей, и я буду спасён? А если она убьёт меня, то и Снейп погибнет тоже?
— Вероятно. Точно никто не знает, — беспомощно ответила подруга. — Магия слишком древняя, да и проклятие «Чёрной невесты» в истории зафиксировано всего пять или шесть раз!
— Я — Избранный, — провозгласил я торжественно. Мне не было ни смешно, ни грустно — вообще никак. — Ничего нового, Гермиона. Так что, другого выхода нет?
— Я продолжу поиски, Гарри, — сказала она. — Если существует хоть какая-то зацепка, я её непременно найду. А пока — постарайся спать днём. И не спускай глаз с профессора Снейпа. Скорее всего, действие проклятия будет только усиливаться.
В ту ночь я снова надрался — ещё сильнее, чем в прошлый раз. Снейп пить отказался наотрез: опять закопался по самую макушку в свои драгоценные книжки. Я предлагал помощь, но он меня выставил, сказал, мол, от меня никакого толку, они с Грейнджер справятся и вдвоём. Что мне ещё оставалось делать?
Кричер — бесполезное создание — снова причитал, я нашёл на чердаке старенький патефон (наверняка богатство, оставшееся от Сириуса) и врубил какой-то джаз, лишь бы не слышать посторонних звуков. Благо наяву Джинни мне не являлась, так что я спокойно пил и думал о Снейпе.
Снейп, конечно, тот ещё ублюдок, но не заслуживает такой смерти. Никто не заслуживает. Я знал, что многие на моём месте спасли бы свою жизнь, не колеблясь, тем более, когда «возлюбленная» совсем даже не возлюбленная, а стареющий мужик с мерзким характером, по совместительству — твой бывший профессор зельеварения. Тут, по идее, и выбора не стояло.
Но я же гриффиндорец, у нас благородства больше, чем ума. Или безрассудства, как всегда считал Снейп. И вот теперь моё безрассудство обернётся ему на пользу. Всё-таки у Вселенной отличное чувство юмора.
С этими невеселыми мыслями я напился до чёртиков, до кровавых пикси перед глазами. Валялся на диване и подпевал джазу, мне мерещилась всякая ерунда: будто кто-то колотил в дверь и в окно, будто со мной говорил Дамблдор; я закрывал глаза и видел мёртвое лицо Джинни, но не то, с трупными пятнами, а бледное, красивое, как в день Последней битвы. Рыдать больше не хотелось. Хотелось спать. Но ведь спать нельзя, потому что…
Я резко открыл глаза, почувствовав чьё-то присутствие. В гостиной было темно — хоть глаз выколи, за окном царили предрассветные сумерки. Размытые очертания предметов двоились и троились: видно, алкоголь всё ещё не отпускал меня. По ощущениям, мне удалось подремать всего пару часов.
За спиной раздался едва различимый шорох. Повернув голову, я увидел, как чей-то силуэт медленно приближается к моему дивану. Внутри всё похолодело; я не мог даже пошевелиться. А потом различил во мраке бледное лицо Снейпа и выдохнул от облегчения.
— Снейп, какого чёрта? Ты меня напугал…
— Здравствуй, Гарри, — произнёс он хриплым голосом со странными мелодичными интонациями. Я аж притих от удивления. А Снейп преодолел оставшуюся пару шагов и грациозно опустился на диван рядом со мной.
— Эй, ты чего? — спросил я. Снейп мягко улыбнулся. Эта улыбка на его лице смотрелась настолько чужеродно, что казалась дикостью. Всё происходящее было дикостью, и всё пропитано чарующей неотвратимостью, будто за меня уже давно приняли решение, которому бесполезно сопротивляться.
Снейп протянул руку и погладил меня по щеке. А потом навис сверху чёрной тенью, откинул со лба длинные волосы. Я не мог отвести взгляда от его горящих глаз, от его угловатого лица, становящегося ближе с каждой секундой.
— Гарри, мой Гарри, я так соскучилась… Ты задолжал мне брачную ночь.
Ужас ещё расползался по телу, а Снейп уже целовал меня — мягко, но настойчиво, лаская своим ртом мой рот. Его руки пробрались под майку и накрыли голый живот, его бедро вклинилось между моими. Я возбудился мгновенно, меня трясло как в лихорадке, даже зубы стучали, пока Снейп не раздвинул их языком. Я по-прежнему был пьян и до смерти напуган, и это делало происходящее ещё более ярким, безумным.
Я совершенно ничего не умел, но Снейп сам опустился сверху, сам двигался, сжимая моё горло, пока не довёл нас обоих до исступления.
***
Утро встретило меня адской головной болью и такими ругательствами, которых я отродясь не слышал. Протестующе застонав, я попытался вернуть ускользающий сон, но неожиданно получил кулаком в челюсть.
— Ай! Какого хрена?
— Это ты мне скажи, Поттер, какого хрена! Ты вообще понимаешь, бесполезный кусок идиота, что ты наделал?!
И тут я вспомнил всё. И уставился на Снейпа с таким ужасом, что тот опустил кулак, поднятый для нового удара, видно, решив не добивать беспомощного врага. Или добить позже контрольным лучом из волшебной палочки.
Меня вырвало на ковёр мерзкой фиолетовой слизью, потом вырвало снова. Снейп брезгливо очистил лужу и вновь перевёл на меня страшный немигающий взгляд.
— Так получается, Джинни… она… вселилась в твоё тело? — я начал заикаться.
— А ты решил, кретин, что это я изъявил желание заняться с тобой плотскими утехами?!
Он так произнёс: «изъявил желание» и «плотскими утехами» — что меня чуть не стошнило снова.
Я попытался взглянуть на ситуацию трезво.
— Нет, Снейп, конечно, случившееся между нами очень плохо и неожиданно, и я… гхм… прошу у тебя прощения. Но нам нужно как-то принять произошедшее и жить дальше, в конце концов, мы оба взрослые люди.
Я даже испытал прилив гордости за то, насколько чётко сформулировал и изложил свою мысль с жесточайшего похмелья, но Снейп отчего-то не выглядел впечатлённым. Кажется, он разъярился ещё больше.
— Плохо и неожиданно? Принять и жить дальше?! — прошипел он, брызжа слюной мне в лицо. — Ты ещё больший остолоп, чем я думал. По-твоему, Поттер, это был просто секс?
— А что ещё?
— А то, болван, что своим безрассудным, нелепым, безответственным поведением ты закрепил действие проклятия! Теперь у магии есть все основания считать тебя изменником, а меня — соперником твоей мёртвой невесты. Благодаря тебе, Поттер, с сегодняшней ночи проклятие вступило в полную силу.
Я молчал. Ну а что тут скажешь? Снейп прав, я — болван, остолоп и ещё сотня подобных эпитетов. Оставалось решить: как нам теперь со всем этим быть?
***
С того дня в доме на Гриммо воцарился ад.
Я пытался сбежать оттуда, но, где бы я ни находился, звуки преследовали меня повсюду — и днём, и ночью. Теперь они обрели чёткость, среди них различались отдельные слова, произнесённые мелодичным голосом Джинни. Она звала меня, плакала, смеялась и снова звала за собой. Я почти перестал спать, сидел на кофе и бодрящем зелье, но когда всё же не выдерживал — закрывал глаза - то тут же видел её. С каждым разом Джинни становилась всё злее и всё настойчивей стремилась увести меня из мира живых. Я уже почти не мог ей сопротивляться.
Убедившись, что моя чёрная невеста достанет меня хоть на краю света, я всё же вернулся на Гриммо, беспокоясь о Снейпе. И не зря: я нашёл его в критическом состоянии, и не в библиотеке, а в лаборатории, которую он каким-то образом умудрился оборудовать в моём подвале. Снейп едва стоял на ногах и выглядел ещё хуже, чем Сириус после Азкабана, а на его шее обнаружились синие следы от пальцев.
— Она пыталась, — сказал Снейп, проследив мой взгляд. — Мне удалось вытолкнуть её. На сей раз. Но с каждым днём это становится всё труднее.