— Да — да — да! — обрадовался метафоре эксперт. — Молочные реки, кисельные берега… В которых можно неограниченно черпать магический потенциал.
— Такое возможно? — хмурясь, спросил Уилфорт.
— Нет, — с обезоруживающей улыбкой ответил Рейдон. — Но и другого объяснения я не вижу.
— А если… — Начал было Уилфорт, но остановился на полуслове.
— Он был уничтожен, — покачал головой умудрившийся понять его эксперт.
Больше ни к чему мы в ходе той беседы не пришли. Рейдон пообещал продолжить поиск решения. А вскоре Уилфорт уехал. Взял отпуск и покинул город. Совершенно беспрецедентное поведение для человека, только — только вступившего в должность. Мы с ребятами даже предположили, что больше нового начальника уже не увидим. Эта мысль вызывала во мне смешанные чувства: облегчение переплеталось с сожалением.
Но мы ошибались. Через неделю Уилфорт вернулся.
Глава 6
Столовая была наполовину пустой. Наиболее стандартное обеденное время — полдень — давно миновало, но я добралась сюда только сейчас. Раньше приходилось 'добивать' дело одного расшалившегося подростка, для которого злоупотребление тёмной магией явилось формой юношеского социального протеста. Время от времени нам приходится сталкиваться с подобными явлениями, и в большинстве случаев на первый раз мы стараемся дело замять, очень подробно и в красках объяснив провинившемуся, почему 'так поступать не надо'.
Доев фасолевый суп, я приступила ко второму — гречневой каше с котлетой. Правда, к котлете я отнеслась с некоторым подозрением. Смущал болотно — зеленоватый оттенок. Вообще, к чести нашей столовой надо сказать, что кормили там хоть и невкусно, но сытно, и вроде бы никто не травился. Тем не менее, котлета пугала, и я, невзирая на неутолённый супом голод, отодвинула её в сторону. Сосредоточусь лучше на гречке.
— Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Чуть не выронив ложку, я подняла взгляд и обнаружила стоящего рядом Уилфорта.
— Н — нет, конечно.
А что ещё мне было сказать?
Кивнув в знак благодарности, капитан опустился на стул напротив меня. Никогда не видела его в столовой. Неужели он тоже будет есть зелёную котлету?
— Вы часто здесь обедаете? — не удержалась от вопроса я.
— Время от времени, — уклончиво ответил Уилфорт.
Между тем к нам грациозно подплыла буфетчица Амалия, обладательница необычайно пышных форм и кудрявых золотистых волос. Амалии был сорок один год, но буфетчица утверждала, что ей тридцать два, и все вежливо делали вид, что верят. На работу в участок она пришла по той единственной причине, что здесь служило много неженатых мужчин.
Плавно покачивая бёдрами и прочими частями тела, Амалия опустила на стол перед Уилфортом поднос с тарелками. Я завистливо сглотнула. Ого, а начальство‑то котлетами не травят! На блюде с гречкой лежала аппетитная куриная ножка. Причиной моей зависти было даже не то, что Уилфорта кормили курицей. Главная социальная несправедливость заключалась в том, что эта курица была ни капли не зелёной! Я снова покосилась на собственную котлету.
— Желаете десерт? — томно спросила Амалия, склонившись над капитаном.
При этом её внушительная грудь, совершенно не умещавшаяся в платье, оказалась перед самым носом Уилфорта, почти полностью заслоняя ему обзор.
Когда я уже было решила, что именно в груди предложенный десерт и заключается, Амалия всё‑таки продолжила.
— Сегодня нам завезли спелые апельсины.
Сказано это, правда, было таким тоном, словно речь шла именно о груди.
Я мысленно возмутилась. Это же надо! Мне про апельсины не сказали ни слова. Любопытно, это потому, что я не начальство, или потому, что имела несчастье родиться женщиной?
То ли прелести Амалии не произвели на Уилфорта должного впечатления, то ли ему просто захотелось дышать, что в данный момент было несколько сложно. Но, так или иначе, он отодвинулся и спокойно произнёс:
— Хорошо, принесите апельсины мне и моей сотрапезнице.
Амалия возмущённо воззрилась на меня. Тут стоит отметить: буфетчица была свято уверена, что все работавшие в участке женщины пришли сюда по той же причине, что и она. Соответственно и относилась она к нам как к соперницам, даже не потенциальным, а самым что ни на есть настоящим.
— Простите, но у нас недостаточно апельсинов, чтобы раздавать их всем работникам участка, — сурово произнесла она, выпрямив спину.
Уилфорт очень внимательно на неё посмотрел. Не сердито, не возмущённо, а именно внимательно, но почему‑то от этого взгляда даже мне захотелось побыстрее исчезнуть из столовой.
— Вы всерьёз полагаете, — бесстрастным тоном осведомился он, — что я стану есть десерт, в то время как обедающая со мной дама его не получит?
Пробурчав себе под нос нечто неразборчивое, но точно недовольное, Амалия удалилась. Мы приступили к еде. Точнее, я продолжила ковырять гречку, а Уилфорт, почему‑то проигнорировав суп, принялся за курицу. Я украдкой наблюдала за процессом. Это надо же, он умудряется есть ножку ножом и вилкой! При этом ножка не норовит выскользнуть, отскочить и вообще всячески не сопротивляется такому произволу! Вот что называется аристократ.
— Давно хочу вас спросить, сержант, — произнёс Уилфорт, делая перерыв в еде, — как вам впервые пришла в голову мысль о том, что в деле Веллореск замешана тёмная магия. Нет, я понимаю, по каким причинам вы усомнились в версии отдела убийств. Но с другой стороны, самоубийства действительно случаются, а самое простое объяснение нередко оказывается единственно верным. Что в первую очередь заставило вас заподозрить использование тёмной магии?
Я опустила вилку и отодвинула в сторону тарелку с остатками гречки и злополучной котлетой.
— Наверное, просто интуиция, — ответила я. — Или не просто… За годы работы вырабатывается определённое чутьё. Успеваешь увидеть очень много дел, и далеко не все они уникальны. Многие элементы повторяются. Постепенно начинаешь подмечать нужные детали, даже не задумываясь. Странности, мелкие нестыковки. Они играют роль в любых преступлениях, но в тех, где задействована тёмная магия — особенно. Нередко только такие вот странности и позволяют выявить сам факт: было совершено преступление. — Я пожала плечами, чувствуя, что моё объяснение могут счесть неубедительным и вообще недостаточно профессиональным. — Что‑то в этом роде.
Уилфорт кивнул. Амалия вернулась и молча поставила перед каждым из нас по тарелочке с апельсиновыми дольками. Так же молча удалилась.
Я задумчиво посмотрела на фрукты. Выглядели апельсины аппетитно, и зелёными не были. Так что мешкала я только по одной причине: засомневалась, как их следует есть. Нет, если бы не присутствие Уилфорта, просто взяла бы руками. Но, видя, как капитан виртуозно доедает курицу, невольно напряглась. Интересно, как полагается есть апельсины в высшем обществе? Наверняка не руками. Может быть, вилкой?
Я покосилась на единственную имевшуюся в моём распоряжении вилку, перемазанную в остатках гречневой каши. Нет, пожалуй, использовать такую для апельсинов в высшем обществе точно не стали бы. Представила себе на секунду, как отреагирует Амалия, если я позову её и потребую ещё одну вилку 'для апельсинов'. И решительно взяла первую дольку в руки. Потом вторую и… даже не заметила, как доела. До чего же вкусно! Всё‑таки я обожаю фрукты. Наверное, потому, что довольно редко могу их себе позволить.
Подняв глаза, вдруг заметила, что Уилфорт смотрит на меня не без интереса. Я почувствовала себя неловко. Небось поглощала апельсины с совершенно неприличной скоростью…
— Ничего не ела со вчерашнего вечера, — призналась я, чтобы хоть как‑то оправдаться.
— Почему? — удивился капитан. — Вы не завтракали?
— Дома еды не осталось, — честно ответила я.
И сразу же пожалела об этом, видя, как у Уилфорта вытянулось лицо. Я почувствовала, что краснею. Он же сейчас решит, будто я жалуюсь на низкое жалованье!
— Я просто не всегда успеваю сходить за покупками, — поспешила исправиться я. — Или просто забываю.