— Прикажи Феликсу вернуть Антошку. Она сразу же уедет из города и никогда сюда не вернётся. Я не буду пытаться увидеться с ней и соглашусь на всё, что скажешь. Сам протяну руку Глухову для укола. Без криков и сопротивления.
— Нет.
Богдан даже не раздумывал. Он холодно улыбнулся, отметая все его слова.
— Ничего не выйдет, Костя. Я столько раз давал тебе шанс, а ты всё это время пытался меня обмануть. Забудь о рыжей девчонке и не строй никаких планов спасения, как ты делаешь это сейчас. Ничего не получится. Я больше не дам тебе выбора. Просто смирись и прими то, что должно произойти.
— А ты бы смог?
Костя отшатнулся, ощущая звон подступающей паники.
— Смог спокойно и сидеть и ждать, зная, что тебя вот-вот лишат чего-то важного? Позволил бы добровольно отрезать себе руку или ногу? А ведь это то же самое, только ещё хуже! Ты хочешь забрать мои чувства, мои способности, часть моей души!
— Не смеши меня. — Богдан покачал головой. — Какие у тебя способности? Они хоть раз проявились? Да, я помню, что в тебе течёт кровь крылатых оборотней и что? Разве ты можешь превращаться в птицу? Всё, на что ты способен, — это влипать в опасные передряги. И как раз от этого я и хочу тебя избавить.
Он протянул руки, словно хотел привлечь брата к себе для того, чтобы обнять.
— Иди сюда. Не бойся, будет уже не так больно, как в прошлый раз. Ты примешь лекарство, и скоро всё закончится. Возможно, уже сегодня, в крайнем случае — завтра.
Богдан говорил спокойно и ласково, словно уговаривал его выпить стакан тёплого молока перед сном, и Костя содрогнулся от ужаса.
— Нет. — Он уклонился от рук брата и начал пятиться назад, спотыкаясь на ступеньках лестницы. Разумных мыслей больше не было, он действовал чисто на инстинктах, как животное, угодившее в смертельную ловушку. — Нет.
Не споткнувшись лишь чудом, Костя торопливо преодолел половину лестницы. Богдан наблюдал за его неуклюжими попытками сбежать и пока не пытался бросаться вдогонку.
— Ты серьёзно? — насмешливо хмыкнул он. — Решил спрятаться в своей комнате? Думаешь, меня это остановит?
Костя не ответил. Он больше ничего не решал, мечтая всего лишь оказаться подальше отсюда. Остановившись на площадке второго этажа, он быстро оглянулся, хорошо зная, что Богдану ничего не стоит взлететь сюда за пару секунд или просто стащить его вниз своими чёрными верёвками-щупальцами. Однако ничего этого не происходило. Брат отчего-то медлил и просто смотрел на него, не опуская взгляда бездонных чёрных глаз.
— Ладно, поиграли — и хватит, — невозмутимо сказал он, покачав головой. — А теперь иди сюда. Не будь ребёнком, Костя. Глухов только что подъехал, и, как только он зайдёт в дом, мы начнём. Не заставляй меня тащить тебя силой.
Костя вздрогнул, расслышав звук заглушаемого мотора. Да, Глухов не заставил себя долго ждать. Мысль о том, что он сейчас переступит порог, чтобы привести в исполнение приговор Богдана, подействовала как спусковой механизм. Возможно, это было бесполезно, но остановиться он уже не мог. Развернувшись, Костя пулей помчался по коридору. Он направлялся не в свою спальню, как предсказывал брат. Что-то тянуло его на крышу.
Быстро миновав террасу, он остановился на самом краю. Их деревянный «терем» был достаточно высоким. Костя понимал, что наверняка разобьётся, если прыгнет вниз, но думал не об этом. Богдан сам напомнил ему о крыльях, и сейчас он с готовностью отдал бы всю свою жизнь за одну-единственную возможность взлететь. В крови разлился лихорадочный жар, сплавляя воедино отчаяние и дикую потребность оторваться от удерживающей его поверхности и оказаться на свободе. Той самой настоящей свободе, к которой настойчиво взывало всё его существо, требуя переступить черту и освободиться от тяжёлых оков впервые в жизни.
А потом до его слуха донёсся голос брата, которому хватило лишь нескольких мгновений, чтобы догнать.
— И что дальше? — хлопнув дверью, ведущей на крышу, раздражённо окликнул его Богдан. — Всё это уже было. Отойди от края. Ты и сам знаешь, что я успею тебя схватить.
Он не стал ждать, и чёрные щупальца тут же метнулись вперёд, опутывая и сжимая свою добычу. Их хозяин не собирался рисковать. Богдан шагнул вперёд, намереваясь поймать беглеца собственными руками, чтобы уже никогда не отпустить, и Костя закричал. Не от боли, ведь чёрные щупальца не сжимали его до такой степени, а от своей беспомощности и невозможности спасти Антошку и себя. В его крике прозвучала отчаянная ярость, и в следующую секунду что-то произошло.
Его тело сжалось и затрепетало от боли, которая ударила со всех сторон. Ровная поверхность ушла из-под ног, глаза ослепила яркая вспышка, и всё сразу же изменилось. Чёрные щупальца упали, потому что оказались не готовы обхватить то, что оказалось под ними. Он взмахнул руками, которые превратились в плотные серые крылья, стремительно понёсшие его вверх. Крик по-прежнему рвался из его горла, уже не человеческий, но ликующий и счастливый. Он перекрыл даже вопль Богдана, который с молниеносной скоростью подбежал к краю крыши и не успел.
Костя летел ввысь. Он чувствовал боль, которая не ушла полностью, а, наоборот, потихоньку разрасталась, сопровождаемая слабостью и холодом. Его новое тело не было сильным. Он понимал, что протянет недолго, а после не будет уже ничего. Скорее всего, его полёт окажется первым и последним, но это не имело значения. Ослепительная радость сияла в нём обжигающим волшебным пламенем. Он был согласен заплатить любую цену.
========== Глава 27 ==========
Он пришёл в себя от холода. Пронизывающий ветер колол ледяными иголками. Открыв глаза, Костя попытался определить, где находится, что получилось далеко не сразу. У него закружилась голова и перед глазами замелькали чёрные точки. Протянув руку в поисках опоры, он наткнулся на что-то твёрдое и только спустя минуту опознал в этой неровной шероховатой куче охапку дров, благодаря терпкому аромату сухой древесины. Приподняв голову, Костя понял, что лежит на земле у задней стены их горного домика, прямо у края небольшой поленницы, из которой они с Богданом брали дрова для шашлыков несколько долгих недель назад.
Ему пришлось ухватиться рукой за выступающие ряды поленьев, чтобы встать. Голова всё ещё кружилась, а ноги дрожали от слабости. Казалось, что во всём теле навечно поселилась противная ноющая боль. Стоило ему сделать шаг — и две тонкие горячие струйки потекли из носа, щекоча кожу. Костя запрокинул голову, чтобы остановить кровотечение, но позволил себе постоять совсем немного, понимая, что это всё равно не поможет. Он чувствовал, что быстро теряет последние силы. Тело сдавало, потратив все внутренние ресурсы на волшебную трансформацию, однако Костя ни о чём не жалел. Он помнил каждую секунду своего полёта и не согласился бы променять эти восхитительные воспоминания на десятки лет серого и лишённого радости существования, на которое хотел обречь его брат.
Двинувшись вдоль стены, он уже не останавливался и только поспешно вытирал рукавом новые капли крови. Несмотря на недавнее превращение, на нём осталась вся его одежда. Она уцелела каким-то невероятным образом, но сейчас было не время задумываться ещё и об этом. Костя хорошо помнил, зачем он здесь. Сумасшедший придурок Феликс Стафф собирался притащить сюда Антошку, чтобы подвергнуть её мучительным пыткам. Его надо было остановить, и Костя понимал, что должен опередить Богдана, который наверняка давно сообразил, где следует искать беглеца, и мог появиться здесь в любую секунду. Он больше не боялся ни брата, ни Глухова, поскольку знал, что они просто не успеют осуществить свои чудовищные планы. Времени оставалось слишком мало, и самое главное, что ему нужно было сделать, — это помочь Антошке. Костя отогнал пугающие мысли, что может быть уже поздно.
Не в состоянии придумывать хитроумные планы, он толкнул дверь и, пошатываясь, зашёл в дом. Врага долго искать не пришлось. Феликс обнаружился в комнате у камина, где, сидя на диване, старательно полировал салфеткой рукоять длинного острого ножа. Вскинув голову на звук шагов, он с удивлённой ухмылкой уставился на Костю.