И про приказ в курсе был. Иначе с чего ради раньше времени с отпуска бы вернулся.
Я знал, что он завидует моим успехам. Но не думал, что настолько. Верил болтовне про дружескую конкуренцию.
Вот и получил по яйцам, откуда не ждал.
Совсем со счетов списали, мрази.
Только закружило Димочке голову карьерой, и забыл, что отстранение - не арест.
Маринка, испуганно сжавшись, проскользнула мимо, прихватив в охапку одежду из шкафа - сколько успела. Остальное тоже не залежится. Тварь...
Спокойно, Лёшка. Спокойно. Ты и так в неприятностях.
- Лёха, давай поговорим, - сидит на кровати, едва прикрыт и нагл. Охамел вконец, сука.
Только это - мой дом. Здесь я хозяин.
- Вон.
- Ну и дурак, - встаёт, одевает бельё. - Я тебе говорил, не закусывайся с Иванычем, не спорь, а ты привык, что весь такой правильный, всё тебе на блюдечке: и награды, и бабы, и место... Тоже мне, кавалер ордена Отваги, почётный стрелок, лучший сотрудник отдела... Тьфу! Иванычу давно надо было докладную на твоё отстранение накатать. Гордого из себя корчишь, а сам в ОСБ Рахманову подлизываешь...
Я не успел до конца осознать, что рука сама шарит на поясе в поисках изъятого "УД". Но ещё успел увидеть, как Димка бросил модную пёструю рубаху, заорал: "Лёха, не надо!" - и краем сознания отметил истошный женский визг.
А потом всё исчезло в накрывшей меня алой ярости.
- Спокойно, капитан, спокойно.
Сильный и уверенный голос надо мной, в исчезающем красном тумане перед глазами - обломки дерева, рваные белые тряпки в кровавых пятнах и следах от ботинок. Я на полу, руки за спиной, холод наручников, рубаха на груди почему-то мокрая, тело болит всё, особенно голова и костяшки. Во рту металлический привкус. Запах. Лекарства. Спирт. Кровь. Где-то неразборчивые голоса, всхлипы. Пробую шевельнуться. Сверху падает тяжесть, а в грудь вонзается что-то острое и обжигающее.
И сразу ярким пятном окровавленный обрывок пёстрой рубахи под самым носом.
Шлемов... Сука...
- Николай Павлович! Он опять!
- Двойную дозу, быстро! Агрессия в красном секторе!
Укол в шею.
И темнота.
Глава 3. Эх, Лёха...
Резкий грохот привёл меня в чувство. Сквозь чёрную пелену медленно доходило, что это грохот чем-то твёрдым по железу. Следом за звуком по мозгам ударил запах. Не казармы, хуже. С трудом открыл глаза и мысленно выругался.
Два на два метра. Нары, биотуалет и намертво привинченный к полу стол. Железная дверь с наружным глазком, наверху - скрытая камера. Напротив двери под самым потолком узкое - рука с трудом пролезет, - зарешёченное окошко.
Одиночка.
Ёёё...прст...
На попытку пошевелиться всё тело отозвалось таким воплем боли, что снова уткнулся лицом в невозможно пахнущую постель.
Но этого оказалось достаточно.
- Очнулся, - голос за дверью, писк электронного замка - и в камеру заходят двое в гражданке, в сопровождении охраны. Парни в броне, с оружием. Смешно. Я с трудом могу приподнять голову, не то что побег устраивать.
- Алексей Витальевич, - один из двоих, похожий чем-то на Семёна, со скучающим видом достаёт медицинский чемоданчик, кладёт на стол. - Я поставлю вам несколько уколов. Это обезболивающее и успокоительное. Потом вас проводят в лазарет на перевязку и обследование.
Ясно. Болен не смертельно, потому на больничку не отправили. Пока единственная приятная новость. А кто второй?
Непрезентабельный тип в гражданке поймал мой взгляд. Низенький, чуть округлый, с зализанными волосами, длинным острым носом и маленькими глазками, он походил на умную и хитрую крысу.
- Гомзяков Василий Петрович, следователь по особо важным делам, Чёрный Корпус, подразделение Икс-три.
Чёрт... Это уже не ОСБшники. Это - хуже. Вот это я вляпался - мама не горюй. Что же такого я натворил?
Доктор подходит, быстро всаживает в плечо один за другим два шприца. Охрана все время держит меня на мушке. Боль проходит, и в голове все яснее.
- Можете сесть, - следак не спускает с меня взгляда. Доктор отступает к двери. На всякий случай. Я медленно сажусь, только сейчас замечая на себе серую робу. И впервые вижу свои руки. Сплошняком в тонкой плёнке биогеля. Ну и ну. Это я от души кому-то надавал...
Покурить бы...
- Вы помните, что вчера случилось? - Следак не сводит с меня острого, цепкого взгляда. Крыса канцелярская.
Отрицательно качаю головой. Не помню. Василий, как его там, не удивлён. Вынимает электронный блокнот, просматривает.
- Капитан Донников Алексей Витальевич, тридцать лет, уроженец Земли, исполнитель по делам, связанным с крупными суммами, в подразделении Зет-два, - короткий взгляд на меня исподлобья.
Ну, я это. Дальше давай.
- Вчера вы были отстранены от занимаемой должности до окончания проведения служебной проверки для решения вопроса о возбуждении в отношении вас уголовного дела по статье триста двенадцать-бис Военного кодекса Федерации свободных планет. Это вы помните?
Отстранение... Чёрт...
Киваю. Язык во рту здорово опух, но воды мне никто не даст. Как и сигареты. Чёрт.
- Хорошо, - следак снова утыкается в свой блокнот. - Ознакомившись с приказом, о чём в деле имеется копия упомянутого документа, вы оставили форму, закрыли кабинет и сдали ключ. Соответствующие документы также имеются в деле. Желаете ознакомиться?
Качаю головой. К сути давай.
- Как хотите. Вы сможете ознакомиться с ними до судебного процесса в присутствии вашего адвоката.
Ого. Уже и дело состряпать успели. Да не томи ты, крыса чёртова! Чего я наворотил?!
- По пути домой вы купили в круглосуточном магазине самообслуживания бутылку коньяка "Нао" емкостью 0,25 литра, стоимостью 450 кредитов, и две пачки сигарет марки "Звезда" стоимостью 50 кредитов каждая.
Не знаю, что там мне вкололи, но изнутри поднималось глухое раздражение. А шаги он не посчитал? От работы до дома? Ещё и про сигареты напомнил, гад.
- Гхм, - доктор словно уловил моё состояние. - Я попрошу вас заканчивать побыстрее. У меня график. А Донникова надо обследовать на предмет психической вменяемости.
- Да, конечно, - следак покосился на доктора. - Так вот, при возвращении домой вы застали там вашу сожительницу, Веселову Марину Игнатьевну и вашего сослуживца Шлемова Дмитрия Александровича...
Шлемов... МРАЗЬ!!!
- Сидеть! - мне в грудь уперлись два ствола "АКС", в плечо вонзилась новая игла, и тело свела дикая судорога. Чтоб вас всех!..
- У вас очень высокий уровень агрессии, Алексей Витальевич, - Гомзяков внимательно наблюдал за моими мучениями. - Просто удивительно, что служба психологической безопасности столько лет оставляла это без внимания. Так вот, я продолжу. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, вы затеяли драку, в ходе которой нанесли Шлемову Дмитрию Александровичу тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни и здоровья. Веселовой Марине Игнатьевне вы нанесли побои и словесные оскорбления, её жизнь и здоровье вне опасности. Ваша бывшая сожительница вызвала службу безопасности, при задержании вы оказали жестокое сопротивление, нанеся сотрудникам повреждения средней тяжести. Это вы помните?
Я медленно перевёл взгляд с белого потолка на него. Судорога отпустила примерно на середине этой речи. Алкогольное опьянение... Это не помню. Я хотел выпить, но не пил. А Шлема я почти грохнул... Чёрт...
Жаль - не добил.
Лучше вышка с моральным удовлетворением от сделанного, чем почти пожизненное с мечтами о восстановлении справедливости.
Следак мой взгляд понял по-своему.
- Ну что ж. Я так понимаю, без адвоката вы отказываетесь отвечать на вопросы?
Снова кивнул. Отказываюсь. Потому как вляпался по горло. Побои - ерунда, а вот недобитый Шлемов и сопротивление при задержании - это дрянь. Средней тяжести... Руки-ноги поломал. Наверное. Хорошо - не убил. Парни-то не при чём. Работа у них такая.