— В доме кто-то был, пока я не путалась под ногами? — спросила Шарлотта.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Грэм.
— Кто-то был в доме?
— Полиция. Знаешь, теперь они хотят обыскать сад. С пристрастием, как они сказали. Одному богу известно, что они хотят в нем найти.
— Кроме полиции. И кроме Дэниела. Еще кто-нибудь был?
— Миссис Келк, конечно.
— Но не Франс Вингейт?
— Нет, Чарли.
— И не Эдвард Рэндл?
— Нет. Я сказал им, чтобы они не приходили. Я сказал это всем нашим друзьям. Ты сама этого хотела. Я попросил их подождать, пока ты снова будешь готова встречаться с людьми.
— Значит, Франс здесь не было?
— Я же уже сказал!
— И никого больше?
— Нет.
Надув губы, Шарлотта зажгла сигарету и прищурила глаза.
— Не понимаю, почему я верила тебе все это время, — сказала она.
— К чему сейчас все эти разборки, Чарли?
— Пока я лежала там, — продолжила женщина, не обращая внимания на супруга, — я все время думала. Знаешь, когда тебе вводят седативы, то ты полностью не отключаешься. Твой мозг продолжает работать. А так как тебя ничто не отвлекает, то многое ты видишь гораздо четче. И ко мне вернулись все воспоминания… Воспоминания о Лауре.
Миссис Вернон подошла к стеллажу и ухватилась за пустую рамку, которая все еще стояла среди других фотографий.
— Когда они возвратят ее фото?
— Я спрошу, — ответил Грэм.
— Я должна получить назад все, что было с нею связано.
— Я понимаю.
Шарлотта повернулась к Вернону, и на глазах у нее заблестели слезы. От злобы ее рот исказился некрасивой гримасой.
— Я виню во всем тебя, Грэм. Хоть это ты понимаешь? Когда я думаю… думаю обо всем. Обо всем этом. Сначала я потеряла свою девочку, а теперь они забирают у меня память о ней… Как ты мог это допустить?
Увидев ее слезы, мужчина сделал шаг вперед, чтобы обнять жену, но та грубо оттолкнула его.
— Не смей ко мне подходить! Как ты можешь думать об этом в такое время? Да ты просто животное!
— Я и не думал, Чарли. Ни о чем таком…
— Лаура мне все рассказала, — в голосе Шарлотты звучало отчаяние. — У нее не было секретов от меня.
Зазвонил телефон, и Грэм направился было к нему, но потом передумал и оставил его в покое. Включился автоответчик. Еще один клиент, в волнении интересующийся, что случилось. И когда Вернон вернется к работе. И когда он сможет им перезвонить. Грэм не осуждал их. Жизнь продолжалась, даже если у него она внезапно замерла. В какой-то момент он подумал: не стоит ли передать дела Эндрю Милнеру — и пусть он теперь за все отвечает? Но не успела эта мысль появиться, как бизнесмен с негодованием прогнал ее. Он быстро вернется в упряжку — наверняка полиция скоро во всем разберется и найдет кого-то, кому они смогут предъявить обвинение. Если только он сможет остановить Дэниела и убедить его не будить лихо…
Шарлотта подняла взгляд и промокнула глаза. Оба супруга прислушались к тяжелым шагам сына, который собирался выйти из дома. Но миссис Вернон задала еще один вопрос:
— А ты ничего от меня не скрываешь, а, Грэм?
— Ты это о чем? — вскинул брови ее муж.
— О Лауре. Я должна точно знать, что случилось и почему. Так есть что-то, что ты от меня скрываешь?
Грэм почувствовал, что от ответа на этот вопрос зависит что-то очень важное. Сказать правду, или его жена хочет услышать ложь? Он подумал о той информации, которую Тэйлби и его люди, возможно, уже раскопали — о тех деталях, которые были способны разрушить иллюзии насчет их дочери даже у Шарлотты. Вопросы Тэйлби, касавшиеся Ли Шерратта и даже их сына, Дэниела, делали такой вариант развития событий вполне возможным. И кого тогда будет обвинять Чарли? Она сказала, что больше не верит ему. Но сейчас от того, что она о нем думает, вполне может зависеть, останутся ли они вместе или все развалится к чертовой матери.
Правда или ложь? Ключевое решение, но молчать дальше смерти подобно…
— Мне ничего не рассказывали, — ответил Вернон.
Шарлотта закончила вытирать глаза, отбросила назад волосы и загасила сигарету в ближайшей пепельнице, среди кучи других окурков.
— Ну что ж, надо успеть перехватить Дэнни, нет? — спросила она.
— Умница, — произнес Грэм.
Когда брифинг закончился, Купер дотронулся до плеча Фрай.
— Торопитесь домой?
— Ну-у-у… не очень, — протянула его напарница.