- Вот так-то, - обрадовался робот. - А я знаю, как будет "гайка" по-мимикрски: круглая железка с дыркой посредине, которая насаживается на длинную железку с шестиугольной шляпкой. Видишь, как длинно?
Наступив на довольно большой холмик, Цицерон неожиданно провалился в землю по самое колено. Тут же в нескольких метрах от робота из обрушенной берлоги с ревом выскочило зеленое мохнатое существо размером с крупного медведя. Как и у всех зверей на этой планете, у него было шесть лап. Увидев непрошеных гостей, лесной гигант грозно зарычал, встал на две задние лапы и, размахивая четырьмя передними, двинулся на Цицерона. Алеша с мимикром тут же спрятались за робота, а Цицерон, вытащив ногу из норы, добродушно сказал зверю:
- Ну, ну, не балуй. Я тебе не сосиска в тесте.
Зверь почти вплотную подошел к роботу и, раскрыв страшную клыкастую пасть, попытался обхватить обидчика лапами.
- Какой настырный, - сказал Цицерон. Он взял животное под мышки, легко поднял его и хорошенько встряхнул.
- Только не убивай его! - вскрикнул Алеша.
- Обижаешь, - ответил Цицерон. - Я грузовой робот, а не душегуб. Зверушек не трогаю. - После этих слов он швырнул зеленого зверя в ближайшие кусты. Шестилапый, упав в колючки, жалобно взревел и бросился наутек.
- Любишь ты нашим братом швыряться, - выглянув из-за ноги Цицерона, сказал мимикр. - Тебе бы катапультой работать, а ты в грузчики подался.
- Нет. Это только вы - гомо сапиенсы - можете дубасить друг друга из-за всякой ерунды, - ответил Цицерон и двинулся дальше.
- Знаешь, почему ты такой добренький? - не унимался мимикр.
- Ну-ка, ну-ка? - спросил Цицерон.
- Потому что о тебе эти самые гомо сапиенсы заботятся: эти твои гайки тебе выдают и все прочее. А если бы тебе самому пришлось их добывать, сразу бы и дубасить научился, и катапультой устроился работать. К тому же разумным существам больше нужно всяких вещей.
- А я, значит, не разумный, по-твоему?
- Недоразумный, - ответил мимикр.
- Он меня опять оскорбляет, - возмутился Цицерон. - Ты все время хочешь меня обидеть, да?
- Нет, я хотел сказать, что тебе достаточно небольшого уголка в сарае. Ты не мерзнешь. Тебе не нужны удобства. Тебе даже вкусная еда не нужна. Потребности очень маленькие, - подытожил мимикр.
- Потребности маленькие не потому, что я не мерзну, а потому, что у меня в голове что-то есть. - Цицерон постучал себя манипулятором по голове, и она загремела как пустая кастрюля. - Я бы тоже мог начать канючить: дайте мне сто десять вольт, машинное масло не той марки, но не делаю этого. И даже за целую цистерну самого лучшего масла своего собрата кувалдой по башке бить не буду. Простите, программа не та.
- Вот-вот, - обрадовался мимикр. - Ты же по программе живешь, которую в тебя заложил человек. А сам ты ничего собой не представляешь. Ты же ноль. Тьфу.
- Мимикр! - взревел Цицерон. - Ты вконец обнаглел. Да я тебя сейчас...
- А что ты меня сейчас? Ты же не будешь меня бить. Сам говорил, программа не та. Вот и не рыпайся.
- Алеша, - возбужденно проговорил Цицерон, - давай прогоним этого мимикра. Он же самым подлым образом пользуется моей мирной программой.
- А ты меня вчера раз сто обозвал вором и жуликом, - ответил мимикр. И ничего, я стерпел.
- Хватит вам ссориться, - не выдержал Алеша. - Вы оба все время друг друга оскорбляете. Так же невозможно подружиться. Мне кажется, ты не прав, Фуго. Без Цицерона нас этот зверь слопал бы за одну минуту.
- А без него я в этот лес ни за какие коврижки не пошел бы, проворчал мимикр. - Сам затащил нас сюда, вот пусть и охраняет.
- Тебя я охранять отказываюсь, - откликнулся Цицерон. - Если появится ещё какой-нибудь хищник, я сам тебя к нему в пасть запихну да ещё проглотить помогу.
- Ты слышал?! - воскликнул мимикр. - И этот робот считает себя разумным, мирным существом! Мясорубка несчастная!
- Хватит! - закричал Алеша. - Все! Если вы сейчас же не помиритесь, мы дальше не пойдем! Вы же оба по отдельности такие умные и добрые, а ругаетесь как дикие тимиуки.
Комплимент и сравнение с дикими тимиуками сразу возымели действие, и мимикр уже более добродушно проворчал:
- А что я? Я ничего против него не имею. Машина как машина. Вполне полезный механизм. Я готов помириться, если он больше не будет меня оскорблять.
- Вот и пожмите друг другу руки, - обрадовался Алеша.
- Пожалуйста, - переминаясь с ноги на ногу, сказал Цицерон. - Я не против. Только что ему жать? У него и руки-то нету.
- Для такого дела он найдет руку, - сказал Алеша. - Фуго, протяни ему что-нибудь.
Мимикр для приличия помялся немного, затем подкатился к Алешиным ногам, потянулся вверх и буквально за две секунды принял точную форму земного мальчика, как две капли воды похожего на Алешу.
- Вот это да! - восхищенно проговорил Алеша.
- Циркач. Ладно, держи манипулятор, - робот протянул мимикру руку, и тот её осторожно пожал.
Лес, казалось, звенел от пения птиц и жужжания летающих насекомых. Через листву солнце достигало земли только в виде мелких зайчиков. Из-под ног беглецов постоянно выпархивали яркие, как игрушки, пернатые, выскакивали мелкие животные, а иногда и невидимые в листве зеленые змеи. Лес просто кишел живностью, но это не радовало, а скорее пугало Алешу и мимикра.
Наконец Алеша задал вопрос, который его давно мучил:
- А куда мы идем, Цицерон?
- Вперед, - бодро ответил робот, разрывая грудью колючие лианы. Сзади за нами идут тимиуки, значит, мы должны идти вперед.
- Но мы же не знаем, что там впереди, - не удовлетворившись ответом, сказал Алеша.
- Зато мы знаем, что позади нас, - ответил робот.
- А я уже вообще запутался, где перед, а где зад, - тяжело дыша, пропыхтел мимикр.
- Мы уйдем так далеко, что нас не найдут, - сказал Алеша. Он вдруг отчетливо представил себе, что они заблудились в этом дремучем тимиукском лесу, и у него задрожала нижняя губа.
- Не бойся, малыш. Когда мы уйдем от них подальше, мы спокойно повернем к реке, там построим плот и переберемся на другую сторону. А там уж до дома рукой подать. Главное - не дрейфь. Уж я-то умею ориентироваться на пересеченной местности.
Неожиданно они вышли к болоту, которое уходило и вправо и влево, насколько можно было разглядеть между деревьями. Алеша остановился и вопросительно взглянул на Цицерона.
- Что ты на меня так смотришь? - спросил робот. - Мне туда нельзя. Я знаю, что такое болото. Ты и моргнуть не успеешь, как от меня на поверхности воды останется одна мигалка. В общем, надо идти в обход, в глубь леса.
- Ой, заведешь ты нас, - запричитал мимикр. - И не увижу я больше никогда свою родную тетушку, и не будет у меня маленького домика на спокойной планете с теплым климатом. И не заведу я...
- А если мы заблудимся? - перебил его Алеша.
- Вы же со мной, а это то же самое, что и с компасом на руке. Так что вперед!
Они двинулись вдоль кромки темной воды, из которой густыми пучками торчали ярко-зеленые веники болотной травы. Кое-где на обсидиановой поверхности лесного болота виднелись крупные фиолетовые цветы, и над ними, словно маленькие вертолеты, кружились мохнатые жирные мухи. Цицерон с громким чавканьем вытаскивал ноги из сырой почвы и, чтобы как-то отвлечь своих спутников от мрачных мыслей, начал рассказывать:
- Однажды мы с твоим отцом попали в очень похожую переделку. Это было на планете Сарот, где-то в двенадцати световых годах от Земли. У нас сломался вездеход, и мы с Алексеем Александровичем решили идти пешком через джунгли. А там джунгли не этим чета: зверь на звере и зверем погоняет. Да все такие кровожадные. Только отвернешься, как тебя кто-нибудь за манипулятор - хвать. Мясокомбинат, да и только.
- А мне папа ничего об этом не рассказывал, - удивился Алеша.
- Мало ли что он тебе не рассказывал, - ответил робот. - Папы - это такие люди, любого из них потряси, они столько историй рассказать могут, только успевай уши развешивать.
- А как же его не съели в таком лесу? - спросил Алеша.
- Так вот, подошли мы к болоту. Вижу, сквозь листву кто-то смотрит на твоего папу огромными голодными глазами и облизывается. Я и говорю: Алексей Александрович, вы бы пересели ко мне на спину, а то ведь собьют вас с плеча, до земли не успеете долететь - слопают. Ты что, говорит Алексей Александрович, там сзади две такие зверюги за нами крадутся, только и ждут, чтобы я к тебе на спину перебрался. Ты и обернуться не успеешь, как от меня одни резиновые сапоги останутся.