«Если укрепление строится на вышине, можно обойтись без амбразуры и тогда палить с барбета, подняв батарею так, чтобы пушки опереться на барбет и стреляючи зажигать дерн не могли. Сей манер палить весьма вредительнее неприятелю для того, что пушку можно поворачивать по своему произволению»[27]. Чтобы пехотный офицер не был озадачен незнакомым словом из лексикона фортификаторов, братья Цициановы давали русское название предметов, иногда придумывая понятное выражение. Так, барбет — часть насыпи, защищавшая солдат на уровне груди, в книге именуется нагрудником. (Позднее в военной среде закрепилось немецкое слово «бруствер»: от немецкого Brust — грудь и Wehr — защита.) Завершается книга описанием приемов составления так называемого «маршрутного плана» — документа, представляющего собой простейшую карту движения отряда.
Следующая печатная работа Цицианова была издана в Москве в 1775 году, когда автору исполнился 21 год. По своему характеру и содержанию она предельно удалена от сферы профессиональных интересов П.Д. Цицианова. Это сентиментально-нравоучительный роман, переведенный с французского: «Юлия, или Щастливое раскаяние. Примечания исторические». В обращении к читателю сказано:
«Государь мой! Упражнение мое от скуки в праздное время, употребляя к услуге вашей, издаю сию перевода моего книжку, в которой сочинитель изобразил добродетель по многим искушениям, паки возвращающуюся в прежние свои силы и превосходное свое состояние. Я ж, наконец, желаю, чтоб сия книжка была вам полезной в скучные ваши часы и наградила б тем за труд, государь мой, вашего доброжелательного слугу К.П. Ц. (капитан Павел Цицианов. — В. Л.)». Назидательность книги заключалась в мысли, что порок всегда будет наказан, что родители должны оберегать своих детей от тлетворного влияния безнравственных людей. Сюжет романа следующий: благородное семейство проживало в глухой французской провинции. Единственный сын поступил на военную службу, а единственная дочь-красавица была неосторожно отдана на попечение родственницы-парижанки госпожи Соваль, которая вела, мягко говоря, беспорядочную жизнь в столице. Что случилось далее — легко догадаться: «Племянница с великой радостью поспешила открыть первые движения сердца своему другу; ибо все общества приемлют в глазах юношества вид дружбы: чувствительность сих лет не бывает укреплена опытами, и нужда любить не малою причиной их погрешностей и несчастий. Может быть, спросят, для чего госпожа Соваль не довольствовалась общим к ней презрением и желала делить свой стыд и дурную славу с молодой девушкой, которая еще была привязана к добродетели. Надобно испытать сердце злобных; можно в оном приметить с ужасом, что их мерзкое утешение, чтоб распространять успехи зла и умножить число своих сообщников. Сии суть зараженные люди, кои прежде последнего издыхания вкушают адское увеселение из сообщения своего яду и из того, что взирают на падающих с собой»[28]. Наивная Юлия поддалась ухаживаниям злодея маркиза Жермиоля и стала его любовницей, всячески скрывая от родителей свой образ жизни. С ней познакомился молодой и приличный офицер Домаль, признавшийся ей в любви и во время этого признания узнавший, что видит перед собой родную сестру. Читатели просто обязаны рыдать в голос над этими страницами, равно как и над многими последующими, где говорится о раскаянии, примирении и прощении. Брат и сестра возвратились домой и успели застать в живых отца, который получил утешение перед кончиной. Госпожа Соваль тем временем заболела и умерла в страшных мучениях, раскаиваясь в содеянном. Похоронив отца, Юлия ушла в монастырь, где приняла добровольно самые тяжелые испытания — питалась одним черствым хлебом, носила самую грубую одежду и спала в гробу.