Русские войска (два батальонных каре) встали между собственно Эчмиадзином и монастырем Шогикат линией длиной чуть более 400 метров, между ними расположилась конница. Еще три каре прикрывали вагенбург[733]. В изложении самого Цицианова события в районе Эчмиадзинского монастыря выглядели следующим образом. Сразу после прибытия русский корпус был атакован персами (около 18 тысяч человек). Первые налеты конницы стали серьезным испытанием для солдат, многие из которых не имели боевого опыта. Однако дружные залпы и щетина штыков сделали свое дело: противник откатился и два дня держался в буквальном смысле слова на расстоянии пушечного выстрела от русских позиций. Персы даже начали отступать за реку Араке, но воспрянули духом после подхода многочисленного ополчения эриванского хана. Цицианов усилил защиту обоза, а с остальным отрядом, «составленным из 4 каре, двинулся к персидскому лагерю, в противоположной стороне Эривани стоявшему. Во время же следования… с войсками чрез труднейшие ущелья и чрезвычайно гористые места, защищаемые множеством персиян… встречен был ружейным огнем и стрельбой из фальконетов». Несмотря на это, егеря, «составлявшие авангардное каре, со всех мест сбили неприятеля. Наконец, достигнув высокой скалистой горы и затруднительной по крутизне своей и излучинами лежащей на ней дороги, куда собрались почти все Баба-хановы войска, командуемый полковником Козловским батальон гренадер штурмовал гору, и Козловский, не взирая на 50-саженную высоту ее, покрытую каменьями и крутыми утесами, первый взлетел на оную». Персидская армия потеряла всякую способность к сопротивлению и бросилась в бегство, оставляя в руках победителей множество трофеев. На этот раз добычу составило всё, что находилось в персидском лагере, — огромные запасы провианта, несколько десятков верблюдов, сто пудов пороха. При этом русские потеряли всего одного убитым и 37 ранеными. Противник был так устрашен, что не оказал серьезного сопротивления при обороне предместий Эриванской крепости, которые попали в руки русских без больших потерь[734]. А вот как этот же бой описан в воспоминаниях генерала С.А. Тучкова: «Лишь только персияне приметили мое движение, как, оставив свой лагерь, заняли лежащие на пути моем высоты. Потом, бросивши их с великой поспешностью, окружили меня со всех сторон. Но скорое построение из колонн двух каре в положение перекрестных выстрелов, и картечных, и ружейных, очень скоро их опрокинуло. Они отступали, собирались, нападали, ретировались и так водили меня с места на место до самого вечера. Я не имел конницы и потому не мог их преследовать. Одни только пушки заставляли их часто отступать»[735].
Сопоставление различных материалов позволяет восстановить следующую картину событий: в первый день сражения при Эчмиадзине русские войска были разделены на две части. Первая, предназначавшаяся для штурма монастыря, состояла из двух гренадерских батальонов и егерского полка. Командовал ею сам Цицианов. Вторая часть, из трех пехотных батальонов и полка драгун, под начальством генерала Тучкова заняла позицию, позволявшую прикрыть штурмовую группу от удара многочисленной персидской конницы. Но атака противника оказалась столь мощной, что русскому корпусу пришлось соединить свои силы ценой оставления без защиты собственного лагеря. Впрочем, Тучкову удалось вовремя отправить отряд, изгнавший персов из вагенбурга. На следующий день сражение продолжилось. «…Персияне атаковали нас со всех сторон… Мы стали неподвижно в каре, имея внутри оного слабую нашу конницу. Они перестреливались с нами на дальнем расстоянии, так что едва их ружейные пули могли достигать к нам почти без вреда. Артиллерия наша редко имела случай действовать, потому что они сгущенными толпами старались не приближаться на пушечный выстрел, а продолжали перестрелку, рассыпавшись. Одна их конная артиллерия (если только так можно назвать фальконеты, возимые на верблюдах) иногда нам вредила. Легкой или заменяющей конную артиллерию у персиян являются продолженные фальконеты, по большей частью железные, от 1 до 2 фунтов калибра, из которых стреляют они свинцовыми ядрами. На седле верблюда передняя лука сделана из весьма толстого дерева, укрепленного со всех сторон железом. Посредине ее находится скважина, в которую вставляется железный стержень, раздвоенный вверху, и пушка утверждена запорами своими посредине оного так, как обыкновенно утверждают фальконеты на корабельных бортах. Ее можно оборачивать во все стороны, возвышать и опускать дуло. При каждом седле утверждено маленькое красное знамя, по сторонам кожаные сумы с зарядами, а на седле канонир, имеющий в руках пальник и прочую принадлежность. Они обыкновенно по нескольку десятков следуют один за другим в один ряд, довольно скоро занимают назначенные им места. Когда остановятся, то канониры дергают своих верблюдов за особые шнуры, при уздах прикрепленные, отчего все верблюды ложатся на землю, подогнув ноги под брюхо. Тогда канониры с них сходят, ложатся за верблюдами, заряжают свои пушки и действуют. Сии животные довольно стойко выдерживают пушечные ядра, так что если убьют одного верблюда, другой, находящийся подле него, остается неподвижным. Но гранаты весьма их пугают, и нередко случалось, что от одной удачно выпущенной гранаты целая такая батарея рассеивалась по всему полю, оставя своих канониров на месте»[736].