-- Такова цена, - тихо пробасил парень, стараясь не двигаться.
-- Чего ты там вякнул? - садист приосанился и бросил цепь.
Он сделал ровно два шага. Два громких, монолитных шага. В глазах жертвы отражался страх.
-- Н-ничего, простите… - Том больно сглотнул и отвёл взгляд на избитые ноги. Штаны давно превратились в шорты.
-- Сейчас, сука, я снесу тебе яйца, - баритон Хаифа звучал строго, железно и грубо. Садист полез в кобуру на левом бедре, но пальцы дрожали от возбуждения и ярости.
Наконец, из твёрдой кожаной кобуры вылезла землисто-зелёная артиллерия в миниатюре.
-- Сегодня тебе выпала честь умереть от моего дигла, - Хаиф громко передёрнул массивный затвор и резко прижал ствол к промежности.
Том взревел. Его пах безжалостно давили. Боль, словно огненный поток, растекалась по всему телу.
-- Это всё сон! Сон! Я сплю! - истерично орала жертва, сжимая изо всех сил кулаки. Мышцы на ногах перестали слушаться и дрожали.
-- Разбудите меня!
Хаиф хотел что-то сказать, но в комнату зашёл человек в чёрной одежде. Весь в чёрном. В руках он держал разгорячённую кочергу. Её конец был весь красный.
-- Ну давай, ублюдок, стреляй, пожалста! - с хохотом заливался в конвульсиях Том. Его оставили мораль, боль, долг перед самим собой.
Раскатился выстрел, словно гром. В ушах звенело.
Да, это был сон.
"Это был сон", - тяжело дышал Том весь в холодном поту.
Тело ломило, когда руки полезли проверять промежность. На месте. Даже бинтов там нет.
Через несколько секунд заключённый с облегчением выдохнул. "Я живой. Живой", - думал Том.
"Всё уже позади", - добавил он и почувствовал, что мочевой пузырь готов лопнуть.
Розовые лучи пробивались сквозь щели досок.
Но Том не замечал их. Он не замечал ничего, кроме ватных ног и дикого желания пописать.
"Я должен встать. Я и так заставил старика три дня ухаживать за мной", - мысли нагружали голову. К ней с кровью текла боль. А вместе с болью Том ощущал, что в глазах темнеет. Заметно темнеет. В комнате не было так темно, а тут будто кто-то выключил свет.
И это Том только встал. Хотя встать - это полбеды. Нужно ещё дойти до конца коридора. Когда бледные босые ноги ступали по жутко скрипучему полу мышцы с болью тянулись.
Они не болели так даже при прошлом пробуждении.
"Это был сон. Всё позади", - парень вспомнил тот день с Хаифом.
"Его больше нет. Точно нет", - пациент пошатывался на месте и жалобно смотрел на своё битое тело.
Том встряхнул головой и вывалил своё тело в душный коридор. Ноги ныли больше всего.
"Как же много идти!" - буркнул он, когда посмотрел на далёкую дверь в конце. Коридор был длиной с небольшой участок земли.
Духота накатила новой волной. Хотя уже и вечер, но остаток жары сдавливал горло. Каждый шаг, как удар, раздавался звоном в ушах.
"Будто в пустыне ", - пронеслось в железном мозгу. Каждый шаг сдавливал голову, делал её тяжёлее.
"Чудовищно реальный сон", - от мыслей про кошмар тело тянуло в дрожь.
Желание писать заставляло ходить всё энергичней. Мышцы изо всех сил с колкой болью давили на промежность.
Пальцы ног к концу похода изрядно замёрзли. Однако было ещё далеко. Нужно будет как-то вернуться обратно.
До заветной двери всего пару метров. И вот она. Вся нежно-розовая и в красное сердечко. Хоть ручку видно.
Белая плитка пожелтела в некоторых местах вокруг унитаза. Да и он был не царским. Но вода в нём так и манила своей чистотой попить.
Лёгкая, как прыжок зайца, дрожь пробежала по ноющей спине. Наконец, вернулись запахи. Скорее, они были
раньше, но теперь Том их чувствовал.
"Как же воняет", - аж в глазах заслезилось от той едкой смеси пота, запаха сточных труб и плесени. Тут давно не было освежителя воздуха.
"Надо уходить побыстрее", - на этих словах (а Том буркнул себе под нос) он понял, что абсолютно голый. Ни трусов, ни майки ничего. Хотя чему тут удивляться? Так же удобней для перевязок.
Когда пациент приюта-госпиталя-библиотеки пошёл обратно к дурацкой двери, то заметил зеркальце над раковиной.
С него на Тома смотрел парень с перевязанным носом, с растрёпанными сальными волосами, с усталым взглядом и с бледной кожей на лице.
"Где-то я это уже видел", - бас звучал тихо, потому что говорить громче
больно. Горло хотело воды. С этой мыслью парень пошёл в свою комнату.
Он пытался вспомнить о чём говорил в бреду.
"Бой. Был долгий бой", - ниточка из прошлого притупила боль. Надо как можно скорее найти личное дело.
"Но где?" - Том заковылял в душную комнатку и аккуратно лёг, смотря в потолок. В бело-синий (от извёстки) потолок.
"А самое главное когда?" - пациент потёр подбородок и тут же вспомнил про часы.