Серо-голубые глаза налились неумолимой нуждой быстро проскрипеть до тёмно-синей двери с матовым стеклом, потянуть круглую серую ручку и попасть не неприветливую площадь.
Новенький резво, как кузнечик прыгающий на добычу, схватил стилет и побежал прочь из "Зелёной косатки".
-Пс, парень,- мужчина у выхода крепко схватил Безымянного за руку. Толстяк продолжил разговор, - есть несложная работка, ради бога нашего Иисуса. Брось ты этого грешника, - палец сарделька указал на бармена, что протирал стаканы.
-Что за работа? - промямлил болндин, патаясь убрать болезненные клещи со своей руки.
-Ох, извини, что так сжал, - незнакомец положил руки-окорока на стол и оценочно оглядел собеседника. - Святой Уолтер разрешил нам всякое прелюбодеяние, так исполни же свой долг перед Иисусом, а я тебе хорошо заплачу.
Жирное лицо мужчины расплылось тысячью складок в улыбке. Среди белых зубов сверкал золотой.
-Спасибо, но я пойду, - парень выбежал, но успел получить лёгкий шлепок по тощему заду.
-Если что я всегда тут, - добродушно сказал великан в оранжевую спину Новенького.
Дождь равномерно покрывал всё в поле видимости. Равнодушные фары красного пикапа оглядывали площадь.
Сидя под жестяными навесами, торговцы терпеливо ждали конца непогоды.
Они с толикой изумления поглядывали на выбегающего из бара худощавого парня со стилетом. Один мужчина хрипло хохотнул и случайно пролил на чёрную шинель чай. Несколько капель попали на лакированный значок "ТоргСоюз".
Через несколько метров Безымянный промок до нитки. Его не длинный хвостик вырвался из резинки и превратился в бесформенные копны волос.
Свободная рука тщетно накрывала мокрые копны белых волос. "Чертов дождь", - боромтнул 6001-й, смотря на ровный тротуар.
Что было внизу шоссе - оставалось загадкой. Плотный дождь не хотел открывать человеку-спичке все карты сразу.
Руки трясло от холода, глаза тщательно смотрели под ноги, а губы лихорадочно тараторили: "Нужно крепко держать стилет".
Чёрный асфальт ровным полотном покрывал четырехполосную дорогу-речку. Она была абсолютно пустой.
Грудную клетку 6001-ого разрывало от бешенного сердца, глаза всё чаще заставляли обернуться и взглянуть на отдалённую площадь. Страх потеряться, свернуть не туда охватил парня.
По краям шоссе прижимались друг к другу жёлтые пятиэтажные дома с французскими балкончиками и красной черепицей. Односложные вывески сначала были на каждом шагу, углу и даже крыше, но чем дальше вниз, тем присловутых "У Джо" становилось всё меньше.
Мелкая шафка спускалась всё глубже в тюрьму. Кованые заборчики таяли на глазах. Аромат тоже не радовал - дождь не мог больше скрывать едкий запах фекалий и гари.
Дома становились всё выше и шире, отдаляясь друг от друга. Возникали тёмные подворотни, обитатели которых смотрели на шоссе то дёргано, то расслабленно. Кто-то хищно освистывал пробегающего.
Иногда с грохотом проносились массивные грузовики с закрытым кузовом. Все как один синие и с красным щитом на бортах.
Пятый поворот встречал редкими: "Красавчик, не хочешь поразвлечься? Всего пятьсот незов в час!" - от шлюховато накрашенных дамочек. Онр были в чёрных колготках в сеточку и очень короткой юбке, под которой нередко виднелись трусы разных цветов.
Парень же шарахался и быстро шёл на поиски пятого дома. Ручка стилета скрипела от хватки заключенного. 6001-й уже громко и натужно дышал.
Мышцы изнывали от напряжения, боль растекалась по всему телу, отдавая мелкими острыми иглами в шею.
Запах гнили, фекалий и палёного пластика раз за разом выбивал слезу из покрасневших глаз.
Множество луж яростно пузырились, а с крыш стекали грязно-зелёные водопады.
"Помогите кто-нибудь! Наси…" - женский голос прервала тряпка или кляп или грязная рука нападавшего. Дождь приглушил жалобные стоны, что исходили из очередной подворотни.
Унылое панельное здание всё в побитой серой плитке. Из дома выпирало одно бетонное крыльцо без козырька.
Над ржавой табличкой с номером пять висела другая, но такая же дряхлая - "Синий дом". На стене красовалась чёрная кривая надпись "Жильцы сосут".
Парень-спичка преодолел две скользких ступени и устало толкнул плечом серую дверь.
Внутри затхлого и мрачного коридора, наверное, недавно умерла крыса или две! Тухлятиной разило неимоверно, отчего глаза слезились сильнее и пробивало на кашель.
Безымянный мокрым рукавом быстро закрыл лицо. Блондин тяжело дышал, облокотившись о стену. Капли пота с водой струились по лицу.