Дело в том, что абсолютно автаркических государств не бывало почти никогда. Всегда имел место тот или иной межгосударственный обмен, внешняя торговля. И кто-то всегда из этой торговли получает максимальные выгоды. Именно за эту торговлю дрались в Пунических войнах Рим и Карфаген. Именно за эту торговлю в истории Европы Нового времени сражались Англия и Голландия, Британия и Франция... После Второй мировой на вершину планетарной пищевой пирамиды капиталистического мира, с 1991 года ставшей воистину глобальной, взобрались Соединенные Штаты. Именно они извлекают максимальную выгоду из функционирования мировой экономики. (Ну, смотрите — надувают пузырь деривативов, учиняют глобальный кризис, а доллар растёт. Печатают баксы акрами, раздают их почти бесплатно через ФРС — а доллар растёт... Разговоры местных барышень-экономистов о силе заокеанской экономики, основывающиеся на уютных скамеечках в национальных парках да бесплатных латринах на заправках, отнесём либо на дефицит фосфора в детском рационе, либо на материальную заинтересованность).
Так вот — попробуем в самом что ни на есть первом приближении определить мир как состояние, необходимое для стабильного функционирования экономики той зоны планеты, в которой он стоит. Вот, век девятнадцатый. Британия правит морями под бойкую песенку. И из этого правления, из непропорциональной доли в мировой (она же — морская) торговле, извлекает фантастические доходы для своего Сити. Угрозы она стремится парировать, ведет в Центральной Азии Большую игру с Россией. Но секрет могущества, Смерть Кащея, не там, не в сказочно богатой Индии, а на морях. Вот, готовы Просвещённые мореплаватели влезть в Гражданскую войну на стороне Конфедерации. А тут в Нью-Йорк и Сан-Франциско приходят эскадры адмиралов Лесовского и Попова. И британцы предпочитают невмешательство. Их флот был несопоставимо сильнее российского, но крейсерские эскадры под Андреевским флагом могли причинить ущерб морской торговле (а следовательно — и барышам Сити) более весомый ущерб, чем сумели достичь германские рейдеры в мировых войнах ХХ века. Тут поневоле начнёшь стремиться к миру.
Так что и ныне, мир — это состояние, работающее на того, кто больше всех заинтересован стабильном функционировании глобальной экономики. И именно он должен быть больше всего заинтересован в его поддержании. И именно со страны, находящейся на вершине планетарной пищевой пирамиды человечество должно требовать максимальных усилий (и максимальных расходов) на сохранение мира. Именно требовать, а не ждать. Иначе может получиться, как со Второй мировой. Экономическим содержанием её был переход власти на экономическом Олимпе от Британской империи к США. Наибольшие пропорциональные потери понесла Польша. Ну а народ России оказался вынужден драться на смерть для того, чтобы выжить и сохранить свободу.
Сегодня киберпространство весьма важно для мировой экономики — моря-то, за исключением проделок сомалийских пиратов, — свободны для плавания. Блага и удобства интернет-экономика приносит многим (во всяком случае, когда работает почта и «таможня дает добро»...), но вот большие деньги концентрируются во вполне определённых местах. Где заинтересованность в кибермире должна быть максимальной... А нас это должно интересовать только в той степени, в которой сие нам выгодно (ну, как после Крымской войны щелкнуть по носу Владычицу морей...). Борьба за всеобщее благо — если не воспринимать её как пропаганду интересов внешнего потребителя, а начнёшь сам в это верить, обычно кончается плохо...
И вот тут мы приходим к тому, что запомнили ранее. К тому, что военные действия, нарушающие мир, должны носить ОТКРЫТЫЙ характер. А вот с этим может быть весьма забавно — война, начатая даже без объявления, с атаки затемнённых миноносцев, к примеру, всегда являет себя сама. А как тут быть с действиями в киберпространстве? Как сепарировать их на враждебные и дружественные? Вот недавний теракт в московском метро. В Туле изобиловали сердечные приступы у людей, которые не могли дозвониться до близких. Можно подозревать, что совокупное по России сокращение численности жизни от такого эффекта окажется сравнимым с теми недожитыми человеко-годами, которые забрали террористки. Но сети-то мобильные рухнули не от атак — они упали из-за самого естественного и доброкачественного беспокойства за своих близких...
И дальше — вот чистый бизнес — падает сервер от слишком большого объёма запросов. И как тут делить DDoS-атаку недобросовестных конкурентов и ураганный рост интереса к какому-то ресурсу... (Нет, нет, не надо разъяснять как — вопрос риторичен!) Но факт налицо. В кибервойне роль криптовойны, а точнее криптоборьбы, борьбы скрытой, тайной, будет весьма велика. Всякие там «бранденбургские полки» да «зелёные береты» больше проходят по ведомству мифа и паники. А вот в киберпространстве борьба явно будет носить по преимуществу скрытый характер — попробуй, отдели любопытство (правда, почему-то массовое) юных хакеров к тому, что лежит на сервере DARPA, с инициативой государства... И это надо понимать. Прежде всего, чтобы суметь защитить СВОИ интересы.