Потом настало время пара и логистики. Чай стало выгоднее завозить силой угля, запасы которого казались неисчерпаемыми. Но остаётся вопрос: что эффективнее в долговременной перспективе? Доставлять чай, расходуя топливо лишь на камбузе, или сжигая нефть и уголь? Долговременной — это если мерить не веками, а тысячелетиями. Но кто думает на тысячу лет вперёд, зачастую оказывается проигравшим в состязании сиюминутном.
Но вдруг человечество в этом веке не истощится? Вдруг главный признак прогресса есть достижение желаемого результата с минимальными затратами? Отчасти мы видим это на примере ЭВМ. Прежде огромные дорогостоящие ламповые машины проводили некое вычисление, допустим анализ шахматной позиции, расходуя многие и многие киловатт-часы. Аналогичный — нет, гораздо более глубокий и точный анализ сегодня можно выполнить, используя мощности мобильного телефона.
Или сравнить светильники простые и светодиодные...
Хотя, конечно, есть и другие пути экономного достижения цели. Во времена чайных гонок, когда азартные англичане держали пари и предвкушали ароматы нового урожая, таганрогский купец второй гильдии Павел Егорович Чехов боролся за снижение издержек, закупая спитой чай в чайных и трактирах. Он просушивал использованную заварку, дети перебирали её, вытаскивая посторонние примеси (ногти, волосы — да что только не попадалось), потом в сырьё (или сушьё?) добавлялась толика настоящего чая. Полученную смесь Павел Егорович продавал как «чай для прислуги» — и при этом считал себя богобоязненным, совестливым и бесконечно честным человеком.
Много ли в том действии было корысти? Сын купца, Антон, считал, что никакой. Прибыль грошовая, а стоящего покупателя такие фортели отпугивали. Возможно, именно поэтому Павел Егорович и не стал купцом первой гильдии, напротив: разорился, бежал от долгов в Москву, где стал младшим приказчиком с жалованием тридцать рублей в месяц плюс стол и кров. Семью он оставил на попечение Антону — зря, что ли, столько учил сына поркой и подзатыльниками.
Хорошо плыть на клипере, когда и ветер попутный, и ты пассажир. А если штиль? А если ты матрос, и брать все эти рифы, брамсели и бом-брамсели в бурю приходится именно тебе?
Тут и пригодится мотор. Ветер хороший — под парусом, ветер встречный или никакой — запускаем двигатель. Парусно-моторные суда сто лет назад составляли немалую часть коммерческого флота. Закон параболы предупреждает, что через сто лет парусники вновь украсят собой морские горизонты.
А тем, кому не повезло жить в провинции у моря? Наше будущее — не парусно-моторный транспорт, а мускульно-моторный.
Не век, а полвека назад мечтал я о велосипеде с моторчиком. На рядовой велосипед ставился моторчик Д-4 — и кати, куда хочешь. Крейсерская скорость — двадцать пять километров в час. Пиковая — сорок. Полного бака, двух литров бензина, хватало на сто тридцать километров пути. Наполнить бак семьдесят шестым бензином стоило пятнадцать копеек. Столько давали за пустую винную бутылку ноль семь. Официальная приёмная цена подобной стеклотары составляла семнадцать копеек, но двушку продавщица удерживала в счёт сервиса.
Едешь, увидел в кустах пустую бутылку, подобрал, сдал в сельмаге — и опять полный бак. А не подвернулась бутылка и нет пятиалтынного — крутишь педали. Моторчик со всеми приспособлениями утяжелял велосипед, но посильно.
Нисходящая ветвь параболы не повторяет в точности ветвь восходящую. Опыт, сопротивление времени и неясный (или, напротив, вполне ясный) исход меняют крутизну. Сегодня выехать на городскую дорогу на велосипеде, с моторчиком или без оного, столь же безопасно, сколь и балансировать на перилах балкона в стойке на руках. Не задавят, так отравишься выхлопными газами. Но если часть городских магистралей отдать велосипедистам, чтобы никто другой туда ни колесом! Моторчик конструкторы подработают, всё-таки не тридцать седьмой год на дворе («Д 4» был сконструирован как раз в тридцать седьмом, правда, выпуск освоили в пятьдесят четвёртом — уж не знаю, связано ли это с известной смертью, нет ли...). Учтут новые концепции, новые материалы, новые цены на бензин. И не обязательно использовать двухколёсную «Украину». Для нашего климата больше подойдут педально-моторизованные кары с двигателем 49 кубиков и весом килограммов в сорок, в пятьдесят. Лучше в тридцать. Каплевидные пузыри с откидной крышкой. С бортовым компьютером и навигатором в одном флаконе. Сел — и нажимай на педали, сжигая лишние калории. А устал, или стар, или болен — включай моторчик. Восемь километров до службы можно одолеть за двадцать минут, расходуя сто граммов бензина или сто граммов собственного жира (сейчас на автомобиле с двигателем 1.6 путь занимает час десять и литр бензина). Почти уверен, что ревелосипедизация страны станет реальностью. Не через голову дойдёт, так иным путём: цена на бензин принудит, пробки или же смертность на дорогах. А «капли» если и столкнутся, то обойдётся мелким ремонтом, максимум — синяком от невоздержанного циклиста. И дороги под велосипедной нагрузкой долговечны. И воздух чище. А шум — слабее.