Атаки 11 сентября 2001 года — единственный раз, когда блок НАТО действительно отреагировал в соответствии с этой статьёй.
Что же касается 2007 года, то речь идёт о скандале в связи с переносом Бронзового солдата — Монумента павшим во Второй мировой войне из центра Таллинна на военное кладбище. Киберпространство Эстонии подверглось многочисленным DDoS-атакам, источники части которых находились в России. Естественно, ходили слухи, что эти атаки были организованы чуть ли не российскими властями или особо патриотично настроенными хакерами (как минимум призывы атаковать сайт правительства Эстонии действительно имели место быть на разных форумах — [1], [2]).
Эстония лишь потребовала расследовать эти кибератаки, но, как уже сказано, к Статье V прибегать не стала. К счастью. Тем более что доказать, что за спиной хакеров, долбивших чей-либо правительственный сайт, стояло недружественное государство, крайне трудно. Если вообще возможно.
С 2011 года США занимаются разработкой доктрины о кибербезопасности, общий смысл которой сводится ко фразе «Если вы отключите нам энергосеть, то мы можем заткнуть вам ракетой дымоход». Иными словами, если хакерская атака наносит ущерб, сопоставимый с ущербом от прямого военного вмешательства, то ответом на неё может стать ответное военное вмешательство — настоящее. Позиция, изложенная в «Таллиннском руководстве», выглядит как расширение этого подхода: если имеет место полномасштабная война, мы будем рассматривать организаторов крупномасштабных кибератак как участников боевых действий, членов вражеских вооружённых сил.
Как известно, знаем, «Цифровым Перл-Харбором» США пугают себя и других далеко не первый год, однако пока ничего подобного не происходило — никаких серьёзных атак на жизненно важную инфраструктуру, ничего похожего на содержание фильма «Крепкий орешек-4″. Разве что атаки на ресурсы, принадлежащие крупным американским СМИ, которые вроде как проводило и проводит киберподразделение Народно-освободительной армии КНР.
А вот Stuxnet был. И нанёс вполне ощутимый ущерб иранской военной программе под условным названием «Мирный атом». И как ни относись к планам Ирана, Stuxnet, по существу, является кибератакой против государственного предприятия суверенной державы.
В прошлом году в США вышла книга Дэвида Сэнгера «Конфронтация и сокрытие: Тайные войны Обамы и удивительное использование американской мощи», в которой — со ссылкой на осведомлённые источники — прямо говорится об американо-израильском происхождении червя Stuxnet, оставившего завод по обогащению Урана в Натанце без работоспособных центрифуг (подробнее см. в статье Бёрда Киви «Боевой червь Stuxnet»).
В разработке вируса, по данным Дэвида Сэнгера, вследствие ошибки израильских программистов о существовании Stuxnet стало известно широкой публике. Согласно изначальному плану Stuxnet должен был остаться в Натанце, однако из-за проблем в коде он распространился и за пределы предприятия. И только потому, что он попался в итоге компании Symantec и подвергся препарированию, о его существовании вообще стало известно.
«Таллиннское руководство» отчасти является последствием этой утечки. Хотя более важным, пожалуй, представляется тот факт, что данный документ является попыткой сформулировать общую точку зрения НАТО на то, в каком соотношении находятся между собой конфликты в киберпространстве и «традиционные» военные действия с юридической точки зрения. Потому что одно дело — угрозы «заткнуть дымоход» и другое — вполне однозначная (в теории) перспектива применения Статьи V в ответ на атаку a la Stuxnet, но только против члена Североатлантического альянса.
Важно подчеркнуть следующее: вопреки поверхностному впечатлению, «Таллиннское руководство» не создаёт оснований для физической ликвидации хакеров военными силами НАТО. Как пишет Кевин Джон Хеллер, доцент Мельбурнской школы права, из текста «Таллиннского руководства» следует, что право государства на физическое устранение хакеров регулируется целиком и полностью лишь международным гуманитарным правом. Те правила ведения кибервойны, которые прописаны в «Руководстве», вступают в действие только при условии реальных военных действий.