В кулуарности, между прочим, ничего зазорного нет. Больше того: кулуарность сюжета — единственный путь к высокому искусству, какой только возможен, поскольку всякая попытка вознестись над частностями неизбежно ведет к типологизации образов и, как следствие, к снижению эстетического, художественного уровня произведения. С другой стороны, только с высоты птичьего полета возможно отразить и осмыслить судьбу нации в истории, а не только частные трагедии.
Нам в этом отношении повезло гораздо больше, чем немцам: помимо нескончаемого потока политических агиток на тему Великой Отечественной войны отечественный кинематограф подарил нам грандиозные по глубине эпопеи вроде «Освобождения», в которых осмысление Истории столь величественно, что уже не поддается искажению никакими идеологическими аберрациями (неизбежными для советского кино).
Трехсерийный фильм «Unsere Mütter, unsere Väter» (Наши матери, наши отцы) был показан каналами ZDF и ORF в марте 2013 года. Сразу после показа директор третьего европейского департамента МИД России отправил послу ФРГ в Москве письмо (по стилю — ноту протеста), в котором от лица «абсолютнго большинства посмотревших фильм российских зрителей» (и кто только уполномачивал вещать чиновника?) выражал «неприемлемость попыток ставить на одну доску совершенные на территории СССР массовые зверства гитлеровских войск и имевшие место отдельные эксцессы со стороны советских военнослужащих», а также пожелал, чтобы «в будущих германских кинолентах по военной тематике четко выдерживалась реальная историческая канва событий Второй мировой войны».
То есть вы поняли: директор департамента МИДа предложил немцам вернуться в спокойную и привычную идеологическую колею и не экспериментировать с осмыслением своей истории. Возмущение фильмом в России поддержали и в Польше: общественные организации обратились к своему министру иностранных дел Радославу Сикорскому с требованием снять «Unsere Mütter, unsere Väter» с проката. Посол Польши в Германии Ежи Маргански отправил письмо в ZDF, в котором обвинил немцев в попытке «поделиться виной за Холокост с другими народами», а также в искажении истории: вместо рассказа о Варшавском восстании и помощи «евреям, оказанной многими поляками», на экране дефилируют польские партизаны-юдофобы, которые хвалятся тем, что «топили евреев, как крыс».
Разумеется, создатели фильма осознавали риск предприятия, потому хорошо подготовились: обвинения в отклонении от утвердившегося мифа истории они парировали тем, что все события, изображенные в фильме, основаны на реальных фактах и подтверждены архивными документами.
Вопреки сложившейся традиции, сегодня мы не будем разбирать художественные достоинства фильма. Не потому, что их нет, а потому, что они как бы подразумеваются естественным образом. Динамика сюжета отменная, батальные сцены хоть и не масштабны, но очень выразительны, игра актеров не звездная, но очень добротная и убедительная. Больше всего я боялся, что в угоду модным веяниям «Unsere Mütter, unsere Väter» погрязнет в «чернухе», но этого тоже не случилось: окопный реализм ни в одном из эпизодов не опускается до уровня голливудской клюквы в духе «Бесславных ублюдков». Единственное, что мне не понравилось в эстетике «Unsere Mütter, unsere Väter» — это «пьяная камера» (съемка с плеча без стедиками), которой создатели, видимо, хотели передать динамику активных сцен, усиливая ее к тому же еще и рваным монтажом. В 2013 году подобные приемы смотрятся как минимум смешными и неуместными.
Поговорим лучше о том самом «птичьем полете», который только и выводит «Unsere Mütter, unsere Väter» на новый уровень художественного осмысления действительности немецким искусством. Мотив создателей фильма очевиден — это попытка вывести нацию из затянувшегося сверх меры покаяния, которое давно уже напоминает коллективный невроз. Оно, конечно, понятно, что большинство народов на нашей планете с удовольствием продлили бы это прибитое состояние до бесконечности. Желательно — навечно. С учетом неуемной немецкой пассионарности такой вариант кажется гораздо спокойнее.