На самом деле мы все не так наивны, чтобы верить в наивность ИТ-истеблишмента. Всё он прекрасно понимает и во всём он прекрасно разбирается. Просто не может (да и не хочет) лишаться заработка, потому и вынужден играть по установленным правилам: прогибаться по первому требованию перед репрессивными структурами вроде АНБ, а затем вылупливать с наигранным удивлением глаза, лопотать о собственной невиновности да писать слезницы царю-батюшке.
О чем можно судить, измеряя флуктуирующую асимметрию?
Дмитрий Шабанов
Опубликовано 25 июля 2013
В последнее время я выпал из привычного режима сочинения колонок. Защита Марины, TEDxKyiv и… практика. Месяц на биостанции, на берегу Северского Донца. Занятия со студентами и борьба с непрерывным желанием лечь поспать; на всё остальное остаётся совсем немного времени и душевных сил. По идее, практика проводится для того, чтобы студенты ходили на экскурсии и разбирали собранный там материал. Экскурсии были, материал обрабатывали, но важнее, на мой взгляд, было выполнение студентами исследовательских работ. Раньше их делали весьма формально. В последние годы мы с коллегами меняем ситуацию, и работы студентов становятся всё серьезнее. По итогам прошлогодней практики у студентов вышло 12 публикаций (тезисов) с моим научным руководством (без моего авторства, естественно) и одна статья с моим участием. Посмотрим, сколько получится в этом году.
И прошлогодняя статья, и три студенческие работы в 2013-му были посвящены изучению флуктуирующей асимметрии. Довольно популярная тема, вполне простая методика… Одна проблема: по-моему, никто до конца не понимает, что именно оценивают, измеряя флуктуирующую асимметрию. Попытаюсь разобраться в этом здесь — и для читателей, и для «флуктуирующих» студентов, и для себя самого.
Начну с мысли великого австрийского (американского) биолога Людвига фон Берталанфи. Организм — динамическое выражение онтогенеза, процесса самостановления. Изучая свойства организмов, полезно задумываться, как они задаются, что является их причиной. Увы, обычно мы не можем сказать это определённо. Может быть, интересующее нас свойство — результат реализации наследственной программы, а может быть — случайная вариация или результат воздействия внешней среды.
Хорошо, когда мы можем изучить изменчивость генетически идентичных организмов, клонов. Когда такие исследования удавалось проводить, регистрировалась весьма широкая внутриклональная изменчивость. Каждый клон характеризуется не специфичными для него значениями тех или иных признаков, а распределением их вероятностей!
Последнюю мысль можно пояснить с помощью метафоры эпигенетического ландшафта, принадлежащей крупнейшему английскому теоретику биологии К. Х. Уоддингтону.
Онтогенез в этой метафоре уподобляется скатыванию шарика по сложной поверхности. Судить о её форме можно по распределению вероятностей исходов развития. Каждый генотип и каждый клон характеризуются своей формой такой поверхности.
Хорошо изучать организмы, которые не сложно клонировать, например, путём вегетативного размножения у многих растений, партеногенеза у тутового шелкопряда или, возможно, скрещивания полуклонов у зелёных лягушек. А что делать, если клонирование невозможно или затруднено? Генетики человека прямо-таки охотятся за естественными клонами людей — однояйцевыми близнецами. На их изучении основан близнецовый анализ, но на решение всех задач близнецов не хватает…
Одна из альтернатив изучению близнецов связана с тем, что в организмах с билатеральной (двусторонней) симметрией есть два «клона» — правая и левая половины тела. В целом они симметричны, а в деталях наблюдаются различия, проявления асимметрии. Некоторые из них позволяют судить об устойчивости/неустойчивости развития. Распространенная классификация типов асимметрии предложена известным американским теоретиком биологии Ли Ван Валеном.