Трёхлетняя же программа — это скорее техникум. Или существенно ближе к нему. В ней неизбежно будут (требуется же сделать человека пригодным к практической работе) преобладать специальные навыки и умения, преподаваемые без надлежащего (а откуда ему взяться?) знания теории. Прекрасно! Запомним это.
Теперь представим молодого человека, поступившего на послестепенное образование, проведя три, а скорее всего и четыре года, на образовании достепенном. Учась там по тем же программам, что и те, кто пойдёт после окончания на работу. А теперь берём и ставим себя на место преподавателя, которому надлежит обучить студента-магистрата тому, как проектировать что-нибудь простенькое, но приятное и полезное в быту. Скажем боеприпас объемного взрыва или твёрдотопливный ракетный двигатель совсем махонького боеприпаса. Поскольку речь идёт о подготовке как минимум магистра, мастера инженерного дела, попробуем вести преподавание на минимально пристойном уровне. Объясняя происходящие процессы с минимально пристойным теоретическим описанием.
Так... Что, значит, нам потребуется? Семёновская теория цепных реакций. Неравновесная термодинамика Пригожина. Аэрогазодинамика — плоды от древа, высаженного некогда Жуковским. Это всё, в свою очередь, влечёт за собой требования знания математики — уравнений математической физики, численных методов... (Желающие могут прикинуть объём часов, необходимый для закрытия лакун между упомянутыми дисциплинами и курсом очень средней школы.) Так вот, уважаемые читатели, не кажется ли вам, что в типовом курсе достепенного образования этим физическим и математическим дисциплинам места просто не найдётся? И по объёму часов, и по тому, что многие, кто не планирует продолжить образование после получения первичной степени, просто не осилят эти дисциплины?
И в результате — что? Нам придётся читать в магистратуре (докторантуре) дополнительные разделы математики (точнее, если сравнить с объёмом, данным в достепенном образовании, разделы будут ОСНОВНЫМИ!). Точно так же дело обстоит и с физикой, которую невозможно воспринять без математической подготовки, да и химия без квантовой теории валентностей смахивает на свою достойную герметическую предшественницу. Ну а без химии какой смысл учить материаловедение?
А есть ещё специфический эффект: математика, физика и прочие хорошо усваиваются в юном возрасте. Забив эти годы практическими сведениями, даваемыми без сколько ни будь пристойной теоретической базы, мы просто украдём у человека кусок жизни, а у общества — несозданные технологические новинки.
И обратим внимание: пример приведён из технологий ХХ века — момент сей давно минул. На очереди следующий виток технологической спирали. Без теорий Карно и Максвелла не было бы возможным создать такие привычные вещи, как радио и двигатель внутреннего сгорания. Но это — объекты макромира. Десятимикронные технологии кристаллов Intel 4004 и 8008 открыли вселенную микропроцессоров еще со смешной полумегагерцовой тактовой частотой. Трехмикронный Intel 8088, подняв частоту сначала до пяти, а потом аж до десяти мегагерц, вывел в люди PC IBM. Сегодняшние гигагерцовые частоты и многоядерные архитектуры — следствие современных допусков в десятки нанометров. С каждым шагом в глубь вещества вылезают новые свойства материи, которые нельзя наглядно представить — только «ощупать» математикой. Знания которой (как и физики, химии) могут быть лишены попавшие под Болонский процесс будущие инженеры.
Так не исполняют ли словечки вроде «гармонизации» в Болонском процессе ту же роль, что лук с чесноком в спагетти-болоньезе, то бишь не маскируют ли они тухлинку?
Анатолий Вассерман: Батя
Анатолий Вассерман
Опубликовано 14 декабря 2010 года