Кем был тот господин, что толкнуло его на злодейский поступок, до сих пор остается тайной. Возможно, черносотенец. Или обозлённый муж. Или свихнувшийся любитель изящной словесности. Или просто урка. Но друзья и близкие Горького встревожились не на шутку. Константин Петрович Пятницкий, успешный издатель и человек вполне благоразумный, посылает Горькому браунинг, сотню патронов к нему и английский нож. «Пожалуйста, не гуляйте без оружия», — пишет он Алексею Максимовичу.
Получив посылку (всё, понятно, дошло в целости и сохранности), Горький порадовался револьверу: «Вещь — превосходная!» А от ножа отказался: есть свой, привычный. И тут же успокаивает покинутую жену: «Гуляю с револьвером. Вещица вроде пушки средней величины».
К счастью, случай воспользоваться оружием Горькому не представился. Кстати, «браунинг» был не первым стволом писателя: ещё в девятнадцатилетнем возрасте он, купив на базаре заряженный четырьмя патронами револьвер (такой вот сервис), совершил попытку самоубийства, выстрелив в сердце. Промахнулся.
Имел револьвер и Антон Павлович Чехов: в поездку на Сахалин он взял его на всякий случай — дорога дальняя, разное может приключиться. Не приключилось, и револьвер единственно послужил экспонатом ялтинского музея. Коллеге, литератору Абраму Борисовичу Тараховскому, Чехов писал: «Зачем Вы носите с собой револьвер? Вы честно исполняете Ваш долг, правда на Вашей стороне, значит — к чему Вам револьвер? Нападут? Ну и пусть. Не следует бояться, что бы ни угрожало, а это постоянное ношение револьвера только Вам же испортит нервы».
Были револьверы и у Леонида Андреева, и у Александра Куприна, и у Алексея Толстого, всех и перечислять не нужно. Ясно, что прогулка литератора с револьвером сто лет назад была если и не обыденным делом, то уж и не сенсацией ни в коей мере. Можно было купить револьвер себе или товарищу, на базаре или в оружейной лавке, передать с оказией или отправить посылкою — и ничего, никто не считал это ни преступлением, ни даже рискованным поступком.
Как изменилась Россия за этот век! Сегодня владение револьвером без разрешения властей само по себе преследуется в установленном законом порядке. А уж послать оружие почтой! Что там оружие — в январе вышла у меня новая повесть (в журнале «Искатель»), редакция выслала авторские экземпляры, но до моего почтового ящика бандероль не добралась. Пропала в пути. И это журналы! А уж револьвер с сотнею патронов... Нет, не та нынче почта.
К чему, собственно, я поднял старую историю с писательскими револьверами? Не для того, чтобы призвать к свободной продаже оружия по России, отнюдь. Другое тревожит: регресс общества. В начале двадцатого века оно считалось вполне дееспособным. Никто не спрашивал, можно ли взрослому человеку иметь револьвер. Да и у кого, собственно, спрашивать? В правительстве ведь те же люди, а вовсе не мудрые марсиане. Один взрослый другого взрослого стоит.
Сегодня не то, сегодня гражданам оружие не доверяют, потому как несмышлёныши, и злые несмышлёныши! Начнут стрелять на все четыре стороны, по поводу и без, морги загрузят, больницы разорят, статистику испортят. Исключено. Запретить и к передаче не принимать. А бритвы? Где найдёшь «Бисмарка» или «Отелло»? Даже безопасный «жиллет» ушёл в прошлое. А расплодившиеся, как тараканы, пластиковые ложки-вилки-ножи-стаканчики? Не порежешься сам, не порежешь соседа.
Вот если бы ещё и спички запретить! Не курили бы — это во-первых. Вспомним: и Чехов, и Горький, страдая от туберкулёза, так и не смогли расстаться с папиросами, а табак не менее опасен, нежели пуля. Ещё и намучаешься перед смертью. Во-вторых, перестанут поджигать «майбахи», а то стоит начать, примеры заразительны, глядишь, и «мерседесы» пострадают, и прочие «бентли». Коктейль Молотова, по сути, есть совершенная чепуха на постном масле, всяк может приготовить, оно и дешёво, и сердито. Опасно доверять народу открытый огонь.
А кому чай подогреть или картошечку испечь, для того существуют электрочайники и микроволновки. Курильщикам — электронные сигареты.
Даёшь е-Приму!
Голубятня-Онлайн
Голубятня: Последняя миля Postbox 2
Сергей Голубицкий
Опубликовано 25 февраля 2011 года
Моё odi-et-amo с Надкусаном протекает вполне себе мирно: без убийств об стену, без топтания аксессуаров, без зловещего мата, разрывающего ночной покров индийского Эдема. В общем, ничего подобного былому форточному бескультурью не наблюдается. Когда мне что-то начинает активно не нравиться, я стараюсь сразу отвлечься и подумать о хорошем: о том, например, как в общем и целом мне всё в Надкусане нравится, об эстетике дизайна, об общей надёжности и неубиваемости системы. И — знаете ли — помогает: быстро успокаиваюсь, отхожу, снова радуюсь шмелям и пальмовым крысам (минувшей ночью, к слову, одна такая наведалась в бунгало: сбросила с крыши прямо в кровать рыбный скелетик — поделилась, между прочим, самым дорогим в своей жизни — пищей! Прямо подношение белым богам — чуть не прослезился от умиления!).