Приоткрытую форточку большинство не замечает.
А бывает, что её, форточки, и вовсе нет. Жужжи не жужжи — одно.
Кафедра Ваннаха: То, что за интерфейсом
Ваннах Михаил
Опубликовано 10 июня 2011 года
С компьютерами всё хорошо. Объём памяти и мощь процессорных кристаллов прирастают, а стоимость их – падает. Да и программное обеспечение хоть и развивается эволюционно, всё же становится много надёжнее. Ну и проектирование интерфейсов – давно стало если и не наукой, то сложившимся искусством, вроде конструирования железок. А проблемы в сфере компьютеров – они где-то за интерфейсом. Ну, что влияет на поведение автомобиля? Понятно, что прокладка. Та, что между сиденьем и рулём…
Был в России советского периода такой писатель, Иван Антонович Ефремов. Палеонтолог по первой профессии, лауреат Сталинской премии. Автор поражающих проработкой деталей и точностью письма «Рассказов о необыкновенном», впечатляющих подлинно научными предсказаниями – открытие алмазов в Якутии («Алмазная труба»), голография («Эллинский секрет»). Исторические и историко-географические книги – «Путешествие Баурджеда», «На краю Ойкумены», «Таис Афинская». Повесть о палеоастронавтике «Звёздные корабли». Роман «Лезвие бритвы» о соотношении в человеке животного и социального. И – трилогия о «Мире Великого Кольца». Образцовая коммунистическая утопия «Туманность Андромеды». Космическая повесть «Cor Serpentis». И – антиутопия «Час Быка».
Кажется поразительно интересным тот факт, что при колоссальном левом крене, который сейчас наблюдается в российском обществе, альтернативы социализму в России нет. А единственный автор добросовестной утопии практически забыт. И по личным наблюдениям автора в провинции, и по впечатлениям, сложившимся у современного палеонтолога и писателя Кирилла Еськова о круге чтения учащихся биологической столичной школы, Ефремова молодёжь не читает. (В отличие от братьев Стругацких, интерес к творчеству которых пережил ренессанс.)
А Ефремов пытался размышлять над проблемами коммунистического общества всерьёз. Описанные им в «Туманности Андромеды» механизмы будущего социума – система профильных Советов, Контроль Чести и Права, ссылка на Остров Забвения – попытки эмуляции и рыночных законов, и «сдержек и противовесов», и пенитенциарной системы.
Да и упомянутая в «Туманности Андромеды» эвтаназия может оказаться не такой уж и плохой штукой: если применять её не к больным, как проделывали это в Третьем Рейхе, а в книге Ивана Антоновича лишь по бюрократической случайности не умертвили раненого физика, а к убийцам и прочим штукарям. Конечно, сугубо добровольно – предлагают же у нас сейчас добровольную кастрацию для педофилов… (Хотя вряд ли бы всё это сработало – очень уж большая сволочь человек. Но это – личные и субъективные наблюдения автора, не претендующие на истинность в последней инстанции.)
А вот «Час Быка» поражает своей объективностью. Там описана планета мучений Торманс с сугубо экстрактивной экономикой. Технологическое развитие на ней остановилось, а элита змееносцев бесконтрольно повелевает подданными, поделёнными на образованных и долгоживущих джи и исполняющих физическую работу кжи, которых с целью сбережения ресурсов планеты умерщвляют в двадцать шесть лет. (В реальности жители депрессивных городков превосходно изничтожают себя сами с помощью наркотиков, злоупотребления низкокачественным алкоголем да плохой еды – капитальные вложения во Дворцы Нежной Смерти и не нужны, рыночная экономика заставляет людей делать всё самих, подручными средствами.)
И никаких возможностей изменить эту структуру нет. Рождённые в низших слоях обречены на мучения, названные Иваном Антоновичем инфернальными. (Он заимствовал термин Inferno из Первой части «Комедии» Данте, с её девизом «Lasciate ogni speranza voi ch'entrate» — «Оставь надежду, всяк сюда входящий».)
Правда, в конце «Часа Быка», обитатели планеты безысходных мучений каким-то образом свергают иго инфернальности и строят счастливое общество. Но методы этого не показаны, как обращал внимание литературный критик Всеволод Ревич (папа известного читателям «Компьютерры» Юрия Ревича). Не расстреливали с орбиты антиматерией «главный город, центр всевластной олигархии», не высаживали звёздную пехоту, не проводили «всепланетную наркотизацию с персональным отбором»… Обошлись – неубедительно как-то — непобедимостью коммунистических идей.