Благодаря такой заботливости легкое недомогание превращается в серьезную болезнь. И, напротив, тяжелое заболевание, порой, исчезает само, если человек относится к нему спокойно, без страха и преувеличения.
Очень легко создать себе болезнь. Поэтому так важно иметь здоровый настрой: я не намерен болеть. Кто же может заставить меня болеть?
Тридцатый закон — строка из “Сборника афоризмов Шестого патриарха”: “Когда живу, сижу, не лежу; когда умру, буду лежать, не сяду. Жалкий мешок с костями. Что тут тренировать?” (Патриарх при жизни не спал, всегда сидел). Хуэй Нэн сказал это, когда заметил, что немало людей слишком много внимания уделяют тому, как надо правильно тренировать тело. “Я, — сказал патриарх, — ничего не тренирую”.
Эта мысль требует понимания. Правильно заниматься цигун — это заниматься так, чтобы было ощущение, что вы ничем не занимаетесь. Если видеть повсюду “грязную ци”, бояться пойти налево, бояться пойти направо, двигаться так или сяк, бояться не то съесть, не то сделать, то это будет неправильно, таким образом ничего большого не добиться. Зачем так много регламентаций? Надо просто иметь высокую цель, убежденность, быть нравственным человеком и верить в себя!
Есть книга — “Энциклопедия китайских запретов”, — в которой расписано, в какой день нельзя делать то или другое, в какой день нельзя выходить из дома. Если ею руководствоваться, то получается, что ничего никогда делать нельзя и лучше всю жизнь сидеть дома.
Один человек мне рассказывал, что некий специалист ему как-то заметил, что у него неподходящее имя, что-то там посчитал и определил новое. Только он его поменял, как ему встретился другой знаток, который заявил, что это его новое имя никуда не годится. Пришлось опять менять, а потом и еще раз. В конце концов он был совершенно сбит с толку.
Надо сохранять спокойствие. Не следует суетиться, придавать слишком большое значение бесконечному множеству разных мелочей.
Перевод А. Александрова
(Продолжение следует)
Совершенствование “естества” и совершенствование “жизни”
Линь Чжунпэн
Все биологические организмы — будь то непроходимые леса, покрывающие хребет Кунь-Лунь; тонкие былинки, приютившиеся у обочин дорог; птицы, парящие в голубом небе; дикие звери, топчущие бескрайние равнины; гиганты моря — киты или невидимые невооруженным глазом бактерии — всех их объединяет жизнь, обозначаемая китайским словом “шэнмин” (шэн — дикий, природный; мин — судьба, узел, существование). И только человек является носителем жизни, определяемой по-китайски словом “синмин” (син — естество, разум, одухотворенность), потому что он обладает не только способностью рождаться, расти, созревать, стареть, умирать и воспроизводить себе подобных, как и другие живые твари, но и наделен уникальной в живой природе функцией — разумом. Таким образом, человек обладает не только присущим всем живым организмам существованием (мин), но и единственной в своем роде способностью мышления (син). Не зря знания, относящиеся к области изучения человеческой жизни, в древности называли “синмин сюэ” — “наука о естестве (сущностной природе разума) и жизни (физическом существовании)”.
Хотя слова “син” и “мин” различны по значению, они неразрывно связаны друг с другом. Трудно представить разум без живого тела человека точно так же, как жизнь физического тела человека без деятельности сознания. На протяжении тысяч лет служители культа пытались решить задачу достижения “вечной жизни” “чистого разума”, освободившегося от оболочки бренного тела. Их усилия не увенчались успехом. Точно также жизнь физического тела без сознания означает его превращение в “живой труп”. Еще древние говорили: “Естества-разума (син) без жизни (мин) не бывает, жизни без естества-разума не существует”. Ими же замечено: “Высокая наука о человеке состоит в заботе о сердце во имя пестования естества (син) и в совершенствовании тела во имя утверждения жизни (мин)”. Приведенная цитата подтверждает существование тесной взаимосвязи “естества” и “жизни”, а также то, что “наука о естестве и жизни”, в сущности, сводится к изучению взаимоотношений между “сердцем” и телом. Кроме того, приведенные выше высказывания древних свидетельствуют о том, что уже в те времена существовало четкое разграничение между “совершенствованием естества” и “совершенствованием жизни”, что в последующем нашло свое отражение в появлении “упражнений для естества” (сингун) и “упражнений для жизни” (мингун).