— Тогда я хотел бы официально просить вас быть моим наставником.
Чжао Пути улыбнулся:
— Это не такое простое дело.
— Я верю в силу мантр, в то, что они могут рассеивать, собирать и изменять энергию. В древних мифах говорилось о словах, с помощью которых можно спасаться от огня и воды. Я думаю, что все это реально, такие слова тоже можно считать мантрами, не так ли?
— Верно.
— А вот скажите, пожалуйста, как вы думаете, существуют ли так называемые Живые Будды, о которых говорит ламаизм?
— Конечно, существуют.
— И большие мастера буддистской школы способны указывать своим душам сферы, в которые они должны отправиться после смерти?
— Да.
— Еще такой вопрос: в историях старины часто упоминалось «искусство превращения», например Сунь У кун мог превратиться в дерево. Возможно ли это?
— Возможно.
— Каким образом?
— Это трудно объяснить. Например, я вдруг исчез, перенес себя в другое место, но в то же время сюда, на это место, переместил дерево. Для вас же это может выглядеть так, будто я стал деревом.
— Это телепортация. А существует ли прямое превращение?
— Что значит «прямое превращение»? Если я вдруг мгновенно исчезаю из этого мира, в этом мире меня нет, но возникает дерево, которого в этом мире не было и которое стоит на месте, где только что стоял я, то что это, прямое превращение или нет?
— «Которого в этом мире не было», то есть вы хотите сказать, что существует другой мир, да?
— Гм, не надо об этом думать, опираясь только на логическое мышление, размышление об этом требует более широкого подхода. Оуян Цзюэ блестящими глазами пристально посмотрел на Чжао Пути. Он понял: особые способности не могут быть объяснены в общепринятых категориях, в рамках известной нам логики. А если так, то какие категории, какая логика должны быть применены в этом случае?
Сегодня в одном из институтов Пекина два собрания. В одном зале читает лекцию по философии известный теоретик Сян Шичжао. В другом проходят выступления мастеров цигун. Атмосфера в залах совершенно разная. В первом чинно, официально, много пустых мест, в другом — негде яблоку упасть. Между залами — узкая аллея. Оттуда, где выступают мастера цигун, часто доносится шум голосов, привлекающий внимание слушающих равнодушно философа. Сян Шичжао знает о том, что там происходит, и давно уже стал нервничать. Вот его терпение истощилось, он говорит:
— Товарищи отвлекаются, поэтому я хочу вот что сказать. В обществе сейчас большая мода на цигун, сверхчеловеческие способности. Я считаю, это требует бдительности со стороны работников науки. Апологеты цигун, во-первых, выступают против материалистической теории о мире, во-вторых, отрицают материалистическую теорию познания, в-третьих… После того как он закончил свою еще долго продолжавшуюся критику, ему из зала подали несколько записок; смысл всех их был одинаков: нельзя отрицать того, что не исследовано. Предлагаем после лекции пойти и посмотреть на выступления мастеров цигун.
— Материалисты не боятся фактов, идемте посмотрим, — сказал докладчик.
…Выступления шли полным ходом. Когда Оуян Цзюэ вошел в зал, на сцену поднялся известный в Пекине мастер Ху Сяомин, публика приветствовала его аплодисментами. Первый номер — телепортация. Мастер засучил рукава и спросил:
— Какие монеты хотела бы видеть публика?
— Гонконгские! — крикнул кто-то.
Ху Сяомин вытянул руку, сделал хватающее движение, и на ладони появились монеты — они со звоном стали падать на стол.
— Американские! — крикнули еще.
То же движение, и на стол посыпались металлические доллары. Группа людей выскочила из зала на сцену, чтобы удостовериться в том, что деньги настоящие. Желая исключить всякие подозрения в трюкачестве, мастер снял рубашку, оставшись в одной майке, и встал в центр группы, предоставив им все возможности для наблюдения. Требовали английские, французские, японские, тайваньские, советские и еще многие другие монеты, и каждый раз повторялась одна и та же картина — движение рукой, и на стол падают деньги. Возбуждение в зале дошло до предела. Наконец решили вернуть деньги. Ху Сяомин стал брать монеты горстями и швырять их в воздух — и они исчезали, раз за разом, пока на столе не осталось ничего.
Следующий номер — разламывание и соединение стального стержня. В это время на входе в зал возникла толкучка: вошли Сян Шичжао и группа людей из соседней аудитории. Сян Шичжао подошел к распорядителю и сказал: