Встреча Лао-цзы и Конфуция
Даосизм похож на детскую забаву, а конфуцианство, скорее, на серьезную работу. Буддизм же находится где-то посередине. Он как бы показывает человеческую жизнь, отраженную в зеркале мудрости, а в конце разбивает это зеркало. Буддизм требует, чтобы человек терпел трудности и переносил несчастья, которые являются залогом радости будущей жизни, которые помогают спасти мир через душевную скорбь. Если говорить о карме, то каждое возжигание благовония у буддистов является семенем, брошенным на ниву будущей счастливой жизни, вне зависимости оттого, сделано это осознанно, добровольно, импульсивно или намеренно.
Что касается отношения к людям, то Конфуций говорил, что «их надо учить через гуманность, справедливость, разумность и управлять ими через закон». Лао-цзы и Чжуан-цзы, вероятно, интересовались людьми не так сильно, как природой. И первый, и второй, похоже, не знали чувства любви. Будда же благодаря своей широкой душе умудрился уместить в своем сердце все живое. Для Будды все живые существа равны, ко всем он относится одинаково, всех стремится спасти от бед и несчастий. Часто люди, когда терпели неудачи в самых разных сферах: на чиновничьем поприще, в любви, на поле боя и в торговле, искали убежище, уединяясь в горах, порывали с миром. Однако мы не можем на этом основании делать вывод, что буддизм учит уходить от общества, от реальной жизни.
О половой жизни Конфуций высказался прямо и однозначно: «Пища и секс — естество человека». Лао-цзы и Чжуан-цзы не высказывались по этому вопросу, однако некоторые даосы последующих поколений возвели половые отношения в ранг искусства, которому надо упорно учиться, если хочешь обрести дао долголетия. Одновременно в даосизме считается, что, «будучи женой императора, нельзя заниматься развратом». Это близко тому, что говорил Конфуций: «Благородный муж силен в половой жизни, но не развратничает». В буддизме секс является первейшей запретной заповедью. Здесь мы имеем в виду общие запреты, распространяющиеся на всех монахов. В действительности же дело обстоит следующим образом. Монахи, включая буддийских и даосских, а также конфуцианцев, в своем самосовершенствовании достигают такого уровня, при котором их сердце становится спокойным, как водная гладь в безветренную погоду, а душа — чистой и прозрачной. В таком состоянии в их сознании не может появиться и намека на какие-либо посторонние мысли, а поэтому им не нужны и никакие запреты. Однако запреты ограничивают естественные желания простых монахов, и, когда их накал становится особенно силен, некоторые несознательные монахи и монахини не удерживаются и вкушают запретного плода. Существует немало историй о том, как не выдержавшие испытаний запретами монахи убегали из монастырей и основывали свои обители и школы.
Можно провести еще одно сравнение трех учений, например, о проблеме удовлетворения чувства голода. Конфуций открывал рестораны, Шакьямуни — столовые с мучными блюдами, Лао-цзы — чайные, где можно было поесть также риса и лапши. У каждого из трех учений есть свои преимущества, и каждый волен отдавать свои симпатии любому из них. Каждое из учений, когда создавалось, ставило свои собственные цели, имело вполне определенные установки, поэтому взаимные нападки сторонников конфуцианства, буддизма и даосизма являются вполне объяснимыми.
Задача, которая стоит перед нами, людьми, занимающимися научными проблемами человеческого организма, или гуманологии, состоит в том, чтобы найти пути построения современного «отеля» науки и высоких технологий, вписав в него, по возможности, «ресторанчики», «чайные» и «закусочные» всех трех учений. Их ценность заключается в том, что эти три вида заведений имеют уже более, чем двухтысячелетнюю историю, и «технологии» их построения могут быть с пользой позаимствованы. Единственное, что мы не можем принять и допустить, это то, что «работники» всех трех типов заведений не очень заботились о соблюдении санитарных норм и правил гигиены. Поэтому мы должны использовать выборочный подход: взять то, что полезно, и отбросить все ненужное.
Если говорить применительно к гуманологии, то конфуцианство (особенно в эпоху Сун) достаточно много вобрало в себя из учений Лао-цзы и Чжуан-цзы, а даосизм, помимо сложных методов «выплавления золотой пилюли» в условиях монастырей, выработал также различные виды боевых искусств и методик, имеющих, тем не менее, свой собственный колорит: «искоренение жестокости и сохранение добра, уничтожение богатых и помощь бедным». Что же касается буддизма, то он все это время был сосредоточен на вопросах самоконтроля за жизненными процессами в организме человека. Это касается и эзотерических, и открытых направлений буддизма, особенно чань-буддизма. Естественно, что в рамках буддизма развивались и боевые методики. Несмотря на глубину и обширность накопленных гуманологией знаний, ей еще есть что позаимствовать в сущностных глубинах буддизма.