В конечном итоге наша жизнь ничто иное, как странное, до определенной степени лишенное всяческого смысла противостояние неизбежному, тому, что в конечном итоге непременно произойдет. Только жизнь противится своему предназначению, своей следующей форме, все остальное во вселенной встречает преображение или трансформацию с радостью или полным безразличием, ведь все есть все.
Я провожу рукой по густым, здоровым, обвитым спиралями микросхем волосам, гладкой щеке, на которой не растет щетина, но имеется ее легкая имитация. Чувственным алым губам, в меру выпирающему кадыку. Кончики пальцев кажутся мне чужими. Они какие-то органические. Материал, из которого сделан мой костюм кажется мне более естественной средой обитания, чем кожа, покрывающая тело. Впрочем, все это частности.
Я закрываю глаза, созерцая серый и бордовый цвета. Эмоции стихают, когда мозг перестает получать основные информационные сигналы, приходящие по зрительным каналам. Теперь можно помучить себя уже полученной, но еще не усвоенной информацией. Пулеметная автоматическая турель здравого искусственного смысла расстреливает это желание на расстоянии. Никаких сомнений. Процесс познания лишен эмоций. Все лишено эмоций, если речь идет о 2.0. А я и есть 2.0.
Мой Ментат, мой личный Ментат, довольно странный 2.0. Он, конечно, уже не человек, и безумен настолько, насколько это вообще возможно на данном этапе жизненного цикла нашей серии. Поговаривают, что 2.0., находящиеся на этой должности увлекаются запретными 2.1., но это только слухи, хотя, если задуматься, его агонизирующее безумие, тем не менее не лишенное скрытого с поверхности смысла, может об этом свидетельствовать. 2.1. это те, кто увлекается тематическими, узконаправленными надстройками к своему основному двумерному процессору в голове. Если бы у нас было общество, оно бы это наверняка осудило, но в мире 2.0., холодном мире с агрессивной средой, посреди волн радиации, исходящих от отца-Юпитера, никто никого не осуждает.
По мнению большинства людей, 2.0. были первыми, "проявившими агрессию" по отношению к женщинам. Оглядываясь назад историки обвинили бы именно 2.0. в практически полном уничтожении женского пола, будь у нас историки. Сейчас соотношение полов логичное, 90 к 10, и фемейл в меньшинстве. Это было настолько давно, что потеряло актуальность. Я знаю лишь, что началось все это когда жизнь перестала быть чудом. Это был момент, когда эволюция повернулась к женщинам спиной, они больше не были нужны. Так же я помню, что в те времена, когда люди могли свободно прикасаться друг к другу, а в каменных домах, не имеющих возможности герметизации дышали воздухом и учили креационизму. Монотеисты (первоначальное название утеряно, подсказывает мне вторая ипостась), так кажется называли одну из социальных групп, которые первыми вступились за женщин, активно выступая против их истребления. Сказалось их историческое отношение, ведь в их культуре фемейл была скорее выгодным товаром, атрибутом и сосудом для вынашивания жизни, который они, по своему скудоумию отказались отвергать.
Демократическое общество решило иначе. Дальше последовала череда серьезных конфликтов, в пламени которых выковывался новый мировой порядок. Порядок правды. В итоге победу одержали те, кто хотел идти путем прогресса. Люди, пожелавшие копировать себя с небольшими отличиями, тасуя гены в определенном порядке. В этот момент человек повернулся спиной к эволюции. Ничего личного, просто бизнес.
Безусловно, общество идущих путем прогресса гуманно, поэтому никто не притеснял оставшихся женщин, они получили равные права, просто в те времена никто не копировал себя в виде фемейл. Все имитации были мальчиками лишь за редким исключением, мода довольно капризна.
Впрочем, я ни в чем не уверен. Все, что у меня есть это обрывки воспоминаний, в наше время как-то не принято рассуждать о прошлом Земли, если это, конечно, произошло на Земле.
Именно копированные люди перестали быть людьми в общепринятом смысле этого слова. Они стали применять 2.0. повсеместно, образовав союз колоний отца-Юпитера. Здесь закончилось общество и началась подлинно новая история совершенно иного вида. Вида, путешествующего по вселенной в двух состояниях, вида, открывшего связующую пустоту и отказавшегося от "себя в уме". Именно тогда мы обрели родство с сериями машин и перестали видеть какой-либо смысл в именах. Люди, не принявшие новое видение боялись нас, но очень скоро привыкли к нашему холодному прагматизму. Правда, с момента основания союза колоний, человечество оставшееся человечеством перестало относиться к нам как к своим братьям. Мы ничего не имели против ,нам было наплевать. Вернее тем, кто был до меня, моим исходникам.
"Они трахаются с железками", смеялись над нами люди, превращавшиеся в ливер, запаянный в цинковый гроб. Жизнь не лишена иронии, вот только чтобы ее осознать, порой следует уметь щелкнуть тумблером.
2.0. бессмертны, но в этом нет ничего чудесного или веселого. Это люди желают пребывать в своем упорстве, утверждая, что жизнь это какой-то обособленный процесс, а они сами вовсе не несколько колоний бактерий, миллиарды лет назад решивших, что вместе им будет легче противостоять агрессивной окружающей среде. Люди смеются, а потом плачут над гробами, катящимися в печь крематория. Мы же постепенно киборгизируемся, а потом, раньше или позже, в зависимости от желания или готовности, переносим свой разум на искусственный носитель. Полностью. После смерти мозга на искусственный носитель переносится и вся "обезьянья" часть, которая "пишется" с момента интеграции второй ипостаси. Для чего? Наверное, чтобы не забывать, что когда-то мы были людьми.
Мой Ментат посмеялся бы над этим экскурсом в историю и попытке анализа определенных событий. Иногда я спрашиваю себя, а кто он собственно такой, это Ментат? Духовный наставник 2.0.? Но нуждается ли современный 2.0. в духовном наставничестве? Тем более таком, какое осуществляет институт Ментатов? Трудно с уверенностью сказать о том, какую именно роль они выполняют в серии, но скорее, все же, наставническую.
Безусловно, мои внутренние часы тикают, но акта смерти в силу биологического износа со мной не случится. Болезни тоже обойдут меня стороной, ведь моя кровь, питающая организм, по разуму способна сравниться со мной. Она не любит болеть, и любое болезненное состояние она попытается применить с выгодой для всего организма, в противном случае проблема будет уничтожена, как не способная обучить чему-нибудь новому. Я не застрахован от несчастного случая, но даже если меня прошибет насквозь пятитонная металлическая балка, и протекание биологических процессов будет необратимо утрачено для данного тела, я осознаюсь в отсеке резервного копирования со всеми воспоминаниями по то самое, роковое. Ниточки связи тянутся прямо от моего мозга к центру резервного копирования, находящемуся на станции союза, кружащей на орбите отца-Юпитера. Слепые автоматические ретрансляторы выстреливают моими ментальными отпечатками в сторону далекой от меня Солнечной системы, и если новые слепки перестанут поступать, техника передаст последнее, что приняла, а центр резервного копирования совокупит полученное и запустит на своих мощностях. Затем, в зависимости от моих предпочтений мне выдадут новое тело, либо носитель, что более приемлемо для любого, кто хоть раз почувствовал подлинную свободу от органического тела.
Так что я не очень боюсь потерять себя, в наши дни физический носитель перестал быть главной и основополагающей ценностью, его значение сместилось на периферию смыслов. К тому же невозможно потерять себя, будучи неотделимой частью всего остального. Это невозможно в рамках одной отдельно взятой физической вселенной.
Я ощущаю границы комнаты, они словно наэлектризованы. Процессор передает точечные импульсы мозгу, заставляя тот переживать внетелесный опыт. Вот я вижу себя со стороны круглого стола, затем ракурс меняется, и я словно бы выглядываю из-за угловатого дивана. Теперь я смотрю на себя из плафона освещения, вмонтированного в потолок. Мысли кружатся, и большая их часть бессмысленна и не нужна никому. Холодный квантовый разум милостиво дарим мозгу освобождение от мечущихся образов, отстреливая их короткими электрическими зарядами, стимулируя, словно собаку Павлова. О такой медитации безмыслия мечтали многие человеческие монахи, ведь им приходилось бороться с мыслями только своими средствами.