Но я молчу. Чтобы попасться на разговор ты претерпела домашнюю ссору, однако, я молчал. Плакала, сидя вблизи, а я искал в сторонах, где можно оставить глаза. Не видя твоих. Тройка вопросов, написанных от тупика. Глубоко посеянная предрасположенность выразиться значила в состоянии де-юре трехступенчатый инцидент. По первому замечанию логика не воспринимает совмещение нависшего отторжения и оставление со мной дружеской цепи. Второе значит, что всякий заданный вопрос важен всегда, если он озвучен. Неважность дачи ответа касается тебя. Следующий. Третий. Бестактно напоминать об истине повязанности. Проблема дружбы (затрагивает дальнейшее/синоним). Мне необходима перемена по вертикальной лестнице. Вопрос номер три:
«Ты когда-нибудь питала в отношении меня что-то большее, чем приятельский синапс?»
Нет. Никогда. Причина тому подобна моей. Завязь.
Как следствие, по отказу выдвигался (бы) компромисс. Дай первично-конечный поцелуй, и мы зароем коммуникацию.
На месте. У ступеней кафе. «Выпила бы сейчас». Лезть в зубы? «Я не про кофе». Нет. Паника.
Она обглодает внешние органы. Не зайдём. «Эта издёвка что ли, почему ты ничего не говоришь?»
Обойду преображение в большую мразь.
Проступаемся.
«Либо ты скажешь, зачем мы собрались…» мерно. Пронырливо коснись «…либо я пошла»
КОНЧАЙ С ЭТИМ!
«Так, мне достаточно»
Ментальная жена…
– …прощайте
…распадается. Идём.
Последовательно. Преследую. Перекрёсток. Полураспад.
Догнать?
Сейчас внимательно. Никто не соскакивает единичным рывком. Единицами отщепляют куски терновника, то верно. А раз проволока пропахала длину до гортани к чреслам, терапия выделяет цепной режим.
Оправдание.
«Собственно, свидетельство паскудничества реализовано в корне солидно.
Конец como era de esperar. Подарок мук по привилегиям. Свернулись»
Уход.
«Профиль удалён»
(Изувечен помеченной вечностью)
Абстрагирование.
« – Я заметил странную вещь.. Я заметил, что человека никогда не называют Богданом просто так. Замечали, у этого всегда есть предыстория. Не бывает такого, что ты спрашиваешь, как у вас появился ребенок, и они такие: “Ну, мы на вписке поебались и родился. Как назвали?
КОНЕЧНО ЖЕ, БОГДАН!
[Ребёнок, данный Богом]”
Нет, это скорее Денис. Богдан, это что-то… Ну, Богдан. Если Богдан, то там всегда предыстория…»
Лишь бы… не сорвись, как поступился этот…
– Чёрт, прости. Я должен был тебя остановить и что-то сказать, но что может сделать организм, видящий стены дольше, чем их отсутствие? Это ужасно: пропустить перед собой столько возможностей хоть что-то то сказать. И вначале. Изначально также было сложно: как я мог спросить об этом третьем вопросе, если первые два, которые обдумывались неделю или две, не помню точно, ты просто разъела циничным и сухим ответом? Хорошо, да, я боюсь твоего цинизма, не могу сказать что-то, что не покажется идиотским или что не будет пробито сарказмом с твоей стороны. Ты, возможно, просто недоумеваешь, возможно, целишь в мой адрес презрением.
Не знаю что это, сильный стыд; оно выжигает.
– Я до сих пор плачу. Доволен?
– Извини. Это было каким-то спонтанным, чудовищным бредом, я не хотел над тобой издеваться, нет! Но я не знал, что могу и что нужно тебе сказать. Могло показаться, что этот "разговор" должен быть чем-то очень важным, чем-то, что объяснит, зачем мы вообще знакомы, но что можно обсудить за всего три вопроса? Хоть он и мог им быть. Я не владею правом просить тебя об этом, но из-за произошедшего, важно покончить с тупиком в обсуждении.