Телохранители еще ухали, когда на излюбленной террасе Ихши появился Секретарь Жезла.
-- У меня безумные известия, -- сказал он, тяжело и неровно дыша.
Несмотря на то, что с Секретарем Жезла у Ихши были особо доверительные отношения, тот никогда не говорил с Желтым Драконом таким упавшим голосом и никогда не позволял себе называть известия "безумными". Прежде чем выслушать его, Ихша несильно ткнул его кулаком в челюсть. Клацнули зубы.
-- Успокоился? Теперь говори свои известия. Я сам решу, безумные они или какие там еще.
-- Извини, Желтый Дракон. От наших конных разъездов пришли сразу несколько сообщений. Варанская морская пехота -- отряды от двух до четырех сотен -- высажены в нескольких местах севернее и южнее Багряного Порта. Сейчас они окружают город и, похоже, укрепляются на Пяти Медных Курганах.
Вести действительно были безумными. В Варане что -- решили покончить с собственной армией ее всеобщим самоубийством?
-- Так сколько их всего? -- раздраженно спросил Ихша.
-- Около полутора тысяч. Среди них доспехами выделяется много офицеров Свода.
С такой горсткой людей взять укрепленный город с суши было совершенно невозможно. Впрочем, и выйти из Багряного Порта становилось невозможным, ибо именно сейчас у Ихши было всего лишь три сотни личной гвардии и с полтысячи береговой стражи в гавани. Вся конница была направлена им на север, в солончаки Сумра, а великолепная пехота -- на восток, к Медовому Берегу, вместе с флотом. На мгновение Ихше стало не по себе. Но лишь на мгновение. Ибо что с того, что Багряный Порт будет временно обложен с суши какими-то мерзавцами, когда сейчас все их корабли погибнут среди неистовства воды и огня?
-- Ладно, -- Ихша злорадно потер руки. -- Финик хочешь? Нет? А я съем.
Секретарь, изумленный хладнокровием Желтого Дракона, проводил взглядом полную горсть фиников, которая исчезла в пасти Ихши, словно несколько монеток в бездонном омуте.
-- Скажи... трубачам... -- Ихша сплевывал косточки одну за другой, -- ...пусть подают сигнал... "подводный гром". Тот... который ввели сорок дней назад.
Когда Секретарь Жезла ушел, Ихша взялся за дальноглядную трубу, чтобы в последний раз посмотреть на хваленый Свод Равновесия во всем его великолепии. А ну-ка, что там за возня?
Четыре галеры, которые подошли к цепи вплотную, совершили престранное дело. При помощи подъемников, которые обычно служат в бою для маневра абордажными мостиками, галеры забросили носовые якоря -- на удивление, впрочем, чистенькие и блестящие для обычных якорей -- прямо на цепь. "Сегодня варанцы играют некую новомодную пьесу", -- подумал Ихша, впервые за день пожалев, что рядом нет Аффисидаха. Лекарь был, конечно, человеком жутковатым, но определенно знал большой толк в уклонении от всяких опасных неожиданностей.
Впрочем, яростная песнь меди уже разносилась над гаванью и Ихша с облегчением подумал, что варанскую пьесу ему не придется смотреть до конца. Потому что сейчас свершится явление главное и последнее -- "подводный гром".
Тем временем, с варанских галер, заякоренных за цепь, согласованно полетели в воду все весла, скамьи гребцов (оказавшиеся съемными -- невиданное дело), пустые бочонки и ящики.
"Ну же!" -- Ихша нервно загреб еще горсть фиников. Взрывы должны загреметь сейчас. Прямо сейчас.
Вслед за деревянной рухлядью за борт выпрыгнули гребцы и матросы. Те, кто полагался на свое умение плавать, быстро погребли к остальным варанским кораблям, в видимом беспорядке сгрудившимся перед цепью. Самые слабые и изможденные из гребцов ухватились за выброшенные с галер бочонки и тоже, как видел Ихша, чувствовали себя неплохо. Многие чему-то улыбались. Одновременно с этим каждая галера спустила на воду по две лодки с офицерами и немногочисленными воинами-надсмотрщиками.
И только теперь Ихша наконец обратил внимание на то, что галеры постепенно погружаются в воду.
"Какая изощренность! Какая бессмысленная изощренность!" -подумал Ихша, перемалывая финики челюстями. Он не сомневался в том, что цепь и ее стопорные механизмы смогут выдержать тяжесть не только четырех, но и десяти галер.
Впрочем, это не столь уж важно. Потому что сейчас варанского флота не станет.
x 2 x
Ихша был прав. Цепь могла выдержать тяжесть даже двадцати обычных деревянных галер. А раз так, то ей была не страшна и тяжесть четырех галер-брандеров, построенных в начале эрхагноррата Лагхи, несмотря на то, что эти корабли специально были снабжены внутренней обшивкой из свинцовых пластин и имели дополнительный чугунный балласт в носовой части. Вообще, самостоятельно передвигаться галеры-брандеры могли с большим трудом -- гребцы полностью выбивались из сил за полдня -- и от самого Нового Ордоса их волокли на буксире другие корабли.
Альсим, пар-арценц Опоры Единства, и с ним девять лучших аррумов ото всех Опор, обнажив "облачные" клинки, пристально следили за погружением галер. Их кормовые части уже скрылись под водой и, по всей вероятности, вскоре должны были уткнуться в сравнительно близкое дно, а носы, удерживаемые якорями, все сильнее задирались вверх. Исполинская цепь, натянувшись с натужным скрежетом, провисла почти до самой воды, но не поддалась.
И вот тогда зазвучали слова Стиха Отягощения. Первую формулу произнес Альсим, вторую подхватили девятеро аррумов, а чеканные слоги третьей были выплюнуты в надменный медный лик Багряного Порта тысячами глоток офицеров, солдат и матросов со всех варанских кораблей.
Да, ты тяжелеешь, Гвиттар, ты тяжелеешь, да.
Нет, не подняться тебе, не подняться вовек, нет.
Да, ты впиваешь свинец, набираешь свинец, да.
Десять "облачных" клинков в руках Альсима и аррумов стали матово-серыми и сами собой уткнулись в доски палубы. Они тяжелели с каждым словом. Стих совершался.
И снова Альсим, который один среди всех офицеров Свода умел правильно растягивать слово-ключ в трех неповторимых тониках, словно бы пропевая его "Гу-и-ит-та-ар":
Гвиттар, отыми у небес долю тверди и звезд, Гвиттар.
И с ним девять аррумов:
Час сохрани для себя, эту тяжесть храни час.
И вся веселящаяся солдатня, для которой это вроде деревенских игр по весне, и все серьезные офицеры Свода Равновесия, и все офицеры "Голубого Лосося" со скептическими ухмылочками: