== Итак, == начал Леворго, == первая часть моего плана удалась. Нам остается выстоять здесь и выманить Урайна к самой Чаше. Знак Разрушения почти описан. Чашу Хуммера отделяет от разрушения одна-единственная лига. Но как сделать так, чтобы Урайн прошел ее, я не знаю.
В комнату вбежал один из передовых наблюдателей. == Идут! Они идут! == Взволнованно сказал он и каждому было ясно, что Воинство Хуммера прошло мимо Чаши и движется прямо на них.
== Ну что же, == сказал Леворго. == Завязываем говорильню и по местам. Что делать каждый из вас знает.
Патты быстро разошлись. Элиен, айли и Леворго поднялись на башню, торчавшую в центре дворца каменным обрубком среди сожженного небесным огнем леса руин.
Элиен видел кутах уже не в первый раз, но айли, стоявшие по обеим сторонам от него, разом тихонько вскрикнули и прижались к своему единственному в мире мужчине, словно были не свирепыми воительницами, а маленькими изнеженными девочками. Словно бы волны разгневанной ртути приближались ко дворцу, грозя погубить его защитников в своих ядовитых объятиях.
Леворго покосился на айли с сочувственной улыбкой. == Ничего, == успокоил их Леворго, == это не самое страшное из того, что нас сегодня ожидает.
"Старый болван, == рассердился Элиен, == нашел чем утешить". == Почтенный Леворго шутит, чтобы сделать вид, будто сам он не боится, == сказал Элиен вслух, пораженный собственной дерзостью.
Похоже он, сам того не желая, оказался более чем близок к истине. Леворго промолчал, сделав вид, что сосредоточенно наблюдает за кутах.
Элиен ждал, когда кутах закричат своим боевым ором и перейдут на бег, но те шли размеренно, устрашающе покачиваясь на противоестественно выгибающихся ногах, и совершенно беззвучно. Похоже, Урайн понимал, что до Лон-Меара могли дойти только самые отчаянные и дерзкие воины, против которых никакой крик, никакие трюки не помогут. Их можно только убить. В полном безмолвии.
Кутах вышли из идеально ровного Круга Чаши и под их лапами заскрипел битый камень. Всего лишь несколько шагов отделяли их теперь от приметного красного камня, положенного Хранителем Диорха еще со вчерашнего вечера.
Ни Леворго, ни Элиену не потребовалось отдавать никаких указаний. Каждый из паттов был на своем месте и каждый знал, что ему надлежит делать. На каменных террасах, пятью десятилоктевыми уступами опоясывающими руины дворца, появились сотни паттов. И каждый из них нес в руках прямоугольный плоский предмет.
Урайн == одна воля, вошедшая в без малого шестьсот тел == напряг отнюдь не лучшее, серое, зрение кутах, чтобы понять, что это за штуки вынесли дерзкие посетители его вотчины. Щиты? Похоже на харренские "башни", но зачем к каждому из них приделана деревянная откидная подпорка? Неважно. Через несколько ничего не значащих мгновений он узнает это. Когти Хуммера вспорют любой щит, как таран боевой галеры вспарывает прогнившее брюхо толстого купеческого парусника.
Патты выстроились ровными рядами, в полном соответствии со вчерашней репетицией. Кутах прошли мимо красного камня. И тогда все патты разом, невольно щурясь навстречу ослепительному лиловому солнцу в небесах == повернули свои плоские предметы лицом к строю кутах.
И второе солнце воссияло на земле. Отразившись в четырех сотнях зеркал и напитавшись в их сияющих глубинах страшной колдовской мощи, в глаза кутах ударило жестокое светило Дня Судеб. В открытое, обнаженное сознание тысячеокого Урайна ворвался свет, который уже нельзя было назвать светом. Это был огненный ураган такой силы, какой не знал Лон-Меар со времен своего первого разрушения. Урайн был ослеплен в одно мгновение и вместе с ним ослепло все Воинство Хуммера. Ряды смешались, кутах сбились в одну нестройную кучу, роняя серповидные мечи, стремясь закрыть лишенные век глаза руками, но даже сквозь них, казалось, проникало всеиспепеляющее пламя.
Армия герверитов видела ослепительную вспышку на юге. "Хорошо властелин Урайн поучает этих болотных крыс", == с одобрением поговаривали солдаты. Они даже не могли себе представить, что дела обстоят, мягко говоря, иначе, и болотные крысы преподнесли властелину Урайну страшный сюрприз.
***
Среди паттов царило ликование.
== Долгие лета Хранителю Диорха! == Заорал молодой воин, которому поход в Лон-Меар стал казаться чем-то средним между охотой на медведя и веселой пирушкой.
== Долгие лета! == Подхватили остальные. На башне были более сдержанны. == Это еще не все, == твердо сказал Леворго, == теперь слово за нами.
Рука Хранителя Диорха легла на плечо Элиена. Сын Тремгора удивленно посмотрел на Леворго.
== Пойдем вниз. Все увидишь сам. Они спустились вниз, прошли по лестнице, прорезающей террасы, через ряды восхищенных паттов, и оказались у самого подножия дворца, в какой-то сотне шагов от слепых и беспомощных кутах. За их спинами продолжало сиять рукотворное солнце и Элиен мог на своей шкуре почувствовать его испепеляющий жар.
== Надо выгрести мусор, == спокойно заметил Леворго, ткнув пальцем в толпу кутах, сверкающих двойным отраженным светом. == Дай мне свою руку, чтобы мое искусство соединилось с силами Звезднорожденного.
Элиен с некоторой опаской вверил свою ладонь власти крепких узловатых пальцев Леворго. Он не знал точно, что последует за этим, но не сомневался в том, что веселого будет мало. Впрочем, Бадалар, эверонот со странностями, пожалуй нашел бы в этом самое что ни на есть веселье.
Несколько коротких колоколов все было по-прежнему. Но вот Элиен ощутил начало изменений. Его тело медленно растворялось, как это уже было с ним когда-то на Хеофоре. Тогда он стал громадным бронзовым воином, теперь же он чувствовал, как дробится на множество частей, сохраняющих, однако, связь с тем сверхцелым, которое сейчас составляли он и Леворго. И эти части были угловатыми и горячими, большими и малыми, хищноклювыми и драконокрылыми. И каждая из них имела свою, непохожую на человеческую, долгую память, запечатлевшую гордость, боль и скорбь.
Некогда Они были пробуждены из небытия самим Лишенным Значений и служили источником великолепия и гармонии города Меар. Гордость. После в Меар пришла великая война. Они изведали алмазные подковы конницы Хуммера, раскаленные добела лапы его стальных чудовищ, ярость хищного пламени, превратившего их искусно обработанные тела в оплывшие сталагмиты, в крошево, в пыль. Боль. А после грохочущее разрушение завершилось и на уцелевших снизошел покой. Им осталось печалиться по временам небывалого величия, по Лишенному Значений, по своим изуродованным телами. Скорбь. И вот теперь неведомые пришельцы вошли в них, и слились с ними в одно целое, и у них появилась возможность отомстить слугам своего мучителя.