– Клара не засиделась! – прокричала Лена. Хотя в сказанном и была доля истины, она никогда бы не призналась в этом. Йохан сплетничал с таким усердием, будто это была его работа, а она не хотела, чтобы кто-нибудь, а в особенности папа, думал, будто она несчастна или неблагодарна за их труды.
Она оттолкнулась от стола так сильно, как только могла. Ее кресло перевернулась, а она упала, врезавшись в ящик.
– Лена! – взревел Йохан, подскакивая с места. – И почему ты не можешь просто тихо посидеть?
Лена уже была готова выпалить, что в жизни не слышала никого громче Йохана, но сдержалась и сказала:
– Я и не думала, что так выйдет.
– Иногда мне тебя так жаль! – Йохан крошечной щеточкой убрал комки туши с ресниц.
Лена почувствовала себя неловко, когда он поднимал и усаживал ее на кресло. Не было вещи, которую она ненавидела больше, чем жалость к себе и ощущение, что в глазах остальных ее жизнь чуть менее ценна из-за физической неполноценности.
– А почему ты красишься? – спросила она, меняя тему. Йохан презрительно глянул на нее:
– Все здесь красятся. Это же цирк.
– Только девушки и леди делают это не во время шоу. – Лена наблюдала, как он подводил золотым свои скулы так, чтобы они словно светились. – Ну же, Йохан, скажи мне!
– Боже мой, Лена! Я крашусь, потому что мне это нравится! – сердито выдал Йохан. – Потому что я могу. Потому что хочу, – ответил он и замолк, чтобы глянуть на себя в зеркало. Довольный отражением, он встал из-за столика. – Знаешь, сам факт, что кто-то говорит тебе делать определенные вещи, не обязывает тебя к этому. – Он одернул полы своей переливающейся на свету робы. – Запомни: мечта Золушки однажды попасть на бал воплотилась.
– А что случилось после падения империи?
Примерно месяц спустя Лена сидела в библиотеке и глазела на пасмурное небо Амстердама. Было начало декабря, и они прибыли в столицу прошлой ночью. Несмотря на крепкий ночной сон, Лена едва ли могла сконцентрироваться на чем-нибудь, так как знала, что все остальные вышли в город. Был понедельник, и поэтому остальные дети разбежались или присоединились к другим циркачам, которые бродили по городу в свой законный выходной, а Лена лишь наблюдала за ними и завидовала. Она понимала, что если бы папа мог, то взял бы ее в город, но он целый день проводил в работе с Хорасом, и у Лены не было иного выбора.
– Ты слушаешь меня? – Клара вопросительно подняла бровь.
Лена выронила из рук карандаш, и тот упал на пол; пришлось нагнуться за ним.
– Да. – Ей нравилась Клара, но иногда просто хотелось сбежать из цирка. Как же ей иногда хотелось ходить в обычную школу с обычными одноклассниками, которые бы учились не акробатике или трюкам в воздухе! Она много раз пыталась заговорить об этом с папой, но тот каждый раз обрывал ее на полуслове, не давая закончить. «Он бы никогда этого не позволил», – подумала Лена.
– Прости, просто мне внезапно стало нехорошо. Может, отдохнем остаток дня? – предложила гувернантка.
– Правда? – просияла Лена, но тут же попыталась скрыть свой восторг.
– Правда. – Клара слегка улыбнулась. – Завтра наверстаем.
Лена положила свои учебники и карандаши на нижнюю полку шкафа и поехала в кухню. У Марио, их постоянного повара, всегда была заготовлена какая-нибудь вкуснятина для нее. Лена неспешно ехала по коридорам, останавливаясь, чтобы разглядеть картины и другие украшения вагонов, мимо которых в присутствии других людей предпочитала проезжать мимо. «Мир чудес» представлял собой поезд вагонов класса люкс, которые можно было легко узнать по сине-золотой раскраске. Это выгодно отличало их от других цирков. На каждой остановке они разбивали огромный тент – восьмиугольный темно-синий, как небо, купол с золотыми узорами. Цирк издали манил потенциальных зрителей. Внутри было фойе, где знатные господа могли побеседовать, прежде чем направиться к своим местам и насладиться представлением.
Вагоны были соединены между собой и пассажиры поезда могли беспрепятственно перемещаться между ними, просто каждый раз открывая пару дверей из затемненного стекла. В отличие от других поездов в вагонах «Мира чудес» коридор находился прямо по центру, а справа и слева от него располагались комнаты. Последовательность вагонов с легкостью менялась. Их можно даже было замкнуть в круг, создав лабиринт, если того желал Хорас. Тео немало сил приложил к разработке дизайна вагонов, чтобы его дочь могла спокойно перемещаться по ним. Он же настоял, чтобы все дверные ручки были расположены достаточно низко для его дочери, чтобы коридоры были достаточно широкими для ее коляски, а на металлических переходах на стыках вагонов было резиновое покрытие, чтобы Лене не было скользко.