Их путь пролегал через просторный каменный коридор. Звуки шагов раздавались на несколько метров вокруг, эхом отражаясь от стен. Дорогу освещали небольшие сферические лампы, чей тусклый свет скорее подчёркивал темноту, нежели разгонял её. Вскоре они остановились у одной из дверей, внешне ничем не примечательной и не отличающейся от прочих в этом коридоре. Мужчина трижды ударил кулаком по стене у двери и та, абсолютно бесшумно, открылась сама собой.
Перед взором девочки предстала небольшая комнатка. Хотя определение «монашеская келья» подошло бы ей куда больше. Одноместная деревянная кровать со старым покрывалом; стул, с тазиком и кувшином воды в нём; окно под самым потолком, пропускающее свет в комнату чуть больше коридорных светильников — вот, впрочем, и все убранство помещения.
«Чёрный» подтолкнул девочку внутрь, и стоило той переступить порог комнаты, как дверь захлопнулась у неё за спиной. Малышка тут же попыталась открыть её, но та не поддалась. Послышались удаляющиеся шаги.
После нескольких минут неудачных попыток, малышка опустилась на колени перед дверью и закрыла лицо руками. Даже уставшая, вымотанная физически и морально, дрожащая от холода внутреннего и внешнего, она все равно не могла проронить и слезу. Осознав свою беспомощность и тщетность дальнейших попыток к бегству, не раздеваясь, девочка легла на кровать, с головой укутавшись покрывалом.
На краю засыпающего сознания, малышка слышала звук открывающейся двери, шелест одежды и слова на непонятном, шипящем наречие.
***
Проснулась девочка от звуков собственного желудка. Сев на кровати и проморгавшись, она попыталась вспомнить о минувших событиях. Прошедший день начинался как всегда, да вот только закончился заточением в каком-то странном, пугающем месте, куда её приволок не менее ужасающий человек. Малышка даже не могла точно сказать, что её пугало больше: вся необычность случившегося или же только мужчина в чёрных одеждах.
И ещё эти странные татуировки. Девочка внимательно рассмотрела кожу на своих кистях. И внутренняя и внешняя стороны были такие же как и всегда. Даже царапин не было, не то, что татуировок. Но она могла поклясться, что в тот момент, когда мужчина схватил её за воротник куртки, рисунки были. Чёрные узоры. Одновременно завораживающе — красивые и пугающе — притягательные.
Погрузиться в размышления на эту тему девочке не дал очередной громкий позыв её желудка. Организм требовал еды. Да вот только откуда её взять в этом странном, незнакомом месте? Максимум, что могла позволить себе маленькая заключённая, так это выпить воды из кувшина, надеясь, что от этого ей не станет хуже. И понадеяться, что это её не убьёт.
Малышка слезла с постели и взяла кувшин с водой. Сделав для начала пробный глоток, она тут же с жадностью припала к сосуду. Вода была прохладной и безумно вкусной. Никогда в жизни обычная вода не казалась девочке столь потрясающей. Возможно, это было последствием пережитого стресса и ей сейчас абсолютно все могло показаться «манной небесной», но её это вполне устраивало. Жаль только, что кроме воды в этом месте ничего больше не перепадёт.
Девочка все ещё продолжала пить, когда дверь бесшумно открылась, и в комнату вошёл «чёрный» человек. По крайней мере, девочка решила считать его именно таковым, пытаясь не задумываться, кем или чем он был на самом деле. От неожиданного вторжения, кувшин выпал из рук малышки и разбился о каменный пол кельи. Боясь пошевелиться, девочка замерла. Она не могла точно сказать, какие чувства испытывал вошедший, так как его глаза были все ещё скрыты под чёрной лентой, но то, что он недоволен, было яснее ясного.
Мужчина прошёл внутрь, переступил через осколки и молча положил на постель поднос. Только сейчас девочка заметила, что «чёрный» человек принёс ей еды. На простом металлическом подносе стояла тарелка с какими-то фруктами и деревянная кружка с чем-то дымящимся, с приятным ароматом. В какой-то момент, ей даже показалось, что она благодарна ему. Вот только длилось это ощущение недолго. Как только руки мужчины стали свободны от его ноши, он тут же развернулся, крепко схватил малышку за плечо, и жестом показал на осколки.
— Ашш нас'салар, — девочка ничего не поняла из сказанного, только заметила, что голос «чёрного» был довольно хриплым. Такое бывает, когда человек не привык разговаривать. В прошлую их встречу, она не обратила на это внимания — было не до того. Она хотела лишь избавиться от его подавляющего присутствия. Сейчас же, это хриплое шипение резало девочке слух.
— Ашш нас'салар! — повторил мужчина настойчивее, сжав руку сильнее. Брюнетка скривилась от боли.
— Я не понимаю! — малышка дёрнулась, и в отличие от прошлых раз при общении с цепким захватом пальцев «чёрного», ей удалось вырваться.
Мужчина молча смотрел на испуганную девочку. Все так же, не говоря ни слова, он подобрал с пола один из осколков и сделал шаг к ребёнку. Почувствовав неладное, малышка попыталась отстраниться. Вот только тяжело это сделать будучи запертой в четырёх стенах. «Чёрный» схватил заключённую за запястье, вложил осколок ей в руку и силой сжал её пальцы в кулак. Девочка закричала от боли. На каменный пол одновременно пролились и слезы из детских глаз и кровь из разрезанной ладони. Мужчина держал так несколько секунд, пока малышка не осела на пол. Только когда её колени коснулись пола, он отпустил. Все так же не меняясь в лице, он вышел из комнаты.
Малышка прижимала к себе окровавленную руку, раскачиваясь из стороны в сторону. На её лице была смесь обиды, злости и страха. Её душили слёзы. Крик отчаянья встал комком в горле. Но что-то не позволяло малышке выпустить эмоции наружу. Что-то, что сломалось в ней в тот роковой день.
Девочка оторвала взгляд от пола и увидела поднос. Сжав зубы, она резко встала, пересекла комнату и со всей силой столкнула поднос с едой на каменные плиты кельи. Содержимое просыпалось, смешавшись с осколками. Малышка с ногами залезла на кровать, села в её изголовье и, укутавшись в покрывало, привалилась спиной к каменной стене. На место голода пришла обида. Маленькая заключённая не понимала ни речи надсмотрщика, ни его неоправданной грубости. Все, что он делал по отношению к ней, было несправедливо.
Малышка сидела без движения уже несколько часов. Войди сюда любой посторонний, и он не отличил бы её маленькую фигурку от каменной статуи. Свет, падающий из окна на девочку, сменил своё расположение, спустившись на каменный пол. Его оттенок с золотисто-белого стал огненно-рыжим. Близилась ночь.
Стоило солнцу скрыться и лишить келью единственного источника света, как малышка уловила какие-то звуки. Прислушавшись, она поняла, что это звучит музыка. Кто-то играл печальную мелодию. В одно мгновение она звучала столь тихо, что казалась лишь вымыслом воображения. Через секунду же звуки разносились в воздухе громче, чем раскаты грома в самую дикую грозу. Она легко затрагивала за душу любого, кто в этот час мог слышать её. Особенно маленькую девочку. Здесь, в этом чужом, пугающем, тёмном месте, кто-то играл мелодию, чистую как утренний снег и нежную, словно лепестки. Погрузившись в эти звуки с головой, малышка отошла в царство сна.
***
На следующий день (по крайней мере, по бьющему свету из окна девочка определила, что настало утро) маленькая заключённая проснулась от ощущения чужого присутствия. Открыв глаза, она увидела мужчину. Хоть глаза его были скрыты под повязкой, малышка точно знала, что он смотрит прямо на неё. Девочка поёжилась. Ей было неприятно осознавать, что он застал её спящей чуть ли не в позе зародыша.
Мужчина стоял в дверном проёме, держа в руках очередной поднос с едой. В этот раз там было нечто напоминающее кашу. «Чёрный» перевёл взгляд с девочки на остатки вчерашней еды на полу и обратно.