Больше всего на свете пугало, что умирать придется в полузабытьи. Это ужасно, когда перестаёшь быть хозяин угасающего разума. Тогда вываливается откуда-то лохматый бесформенный страх, давит, подминает. А если, как сейчас, в ясном уме – ничего, вполне можно сворачиваться. Смерть даже кажется желанной избавительницей. Не страшно, честное слово…
-«Из всех, которые ушли в тот дальний путь.
Назад вернулся ли хотя бы кто-нибудь?
Не оставляй добра на перекрестке этом:
К нему возврата нет, — об этом не забудь» 2..
В никелированном боку какой-то медицинской посудины на тумбочке отражались острое лицо, впалые землистые щеки, мокрая от пота щетина коротко стриженых седых волос. «Интересно, заберёт ли жена тело? Хотя бы из приличия, чтобы шепотки не шли: мол, даже не похоронила… Или родная контора погребёт с выносом из учебного корпуса? Вряд ли, они даже не знают, где я. Нет, коллеги по кафедре, те знают, лицемерно вздыхая и закатывая глаза, делят между собой наследство – учебные часы. Но вряд ли озаботятся. Так что, если тельце не заберут, тогда…» Секретом не было то, что не востребованных из больницы покойников отправляли в мединститут на растерзание студентам. После чего - «кремировали». Поскольку настоящего крематория в Хамске не было, под этим словом подразумевали сожжение потрошеных останков в печах ТЭЦ №4.
Свет тусклой синей лампочки надоел, я закрыл глаза, чтобы уже не открывать. Пришла полная темнота. Потом - полная тишина и её не смогли разрушить даже чьи-то неразборчивые голоса надо мной. И неизъяснимое блаженство от того, что боль стала неотвратимо отступать. Полное бесчувствие… Надолго? Неужто - навсегда? Грубые руки схватили меня и куда-то потащили. Куда? Неважно… изчезну…наконец-то…
Из подсознания
«…представления об аде или чистилище обычно связано с местом, где людские души после смерти подвергаются различным пыткам и истязаниям. Например, в иудейской традиции мертвецы следуют в Шеол - «страну молчания». Там они живут в темноте и невежестве, окутанные пылью, покрытые червями и забытые Иеговой.
Геенна - это глубокая долина, заполненная полыхающим огнем, где грешники мучаются в пламени. В отличие от адов других религий, в Шеоле раз в неделю, по субботам, устраивается выходной. Что поделаешь - шабат и в аду остается шабатом».
02
-«Я смерть готов без страха повстречать.
Не лучше ль будет там, чем здесь, — как знать?
Жизнь мне на срок дана. Верну охотно,
Когда пора наступит возвращать» 3..
«Мыслю, следовательно, существую!» Я мыслю, значит, не умер? Или… умер?! И весь мой атеизм придётся отправлять прямиком в… ага, именно в неё…
Мрак вокруг начал отступать… И что доставляло наслаждение - он был настоящим! Я мог закрыть глаза, сделав его непроглядным, могу поднять веки. Ватную глухоту сменяет тишина с прорывающимися сквозь неё слабыми шорохами. Это значит, что на том свете есть глаза и уши? Странно как-то… Если вы ночью отлёживали руку и ногу до полного бесчувствия, вот именно это ощущал теперь… точнее ничего не ощущал… Ни верха, ни низа, ни рук, ни ног… Не вдыхаю и не выдыхаю, но при том не испытываю удушья.
Ага, вот и появились верх и низ? Обрёл вес? Уже не было темно, скорее, меня обволакивала какая-то мгла с плавающими в ней тёмными и светлыми амёбообразными пятнами, выпускающими и втягивающими щупальца. Зрение? Закрыть глаза, открыть глаза, закрыть, открыть… Отлично! Возник неприятный зуд в отсутствующих конечностях. Можно шевелить пальцами, или мне только кажется?
Мгла редела, сменялась чем-то вроде серого зимнего рассвета в ненастный день в комнате с зарытыми шторами.
Это куда же меня определило-то?! Ад-преисподняя? Рай-парадиз? Чистилище? Да, комната, действительно наличествовала, а вот штор не имелось… Скорее, даже не комната, а камера. Вообще не было окон, а стены, пол и потолок какие-то серые… Бетон? Размытость пропала, стало видно: нет, не бетон, скорее - пластмасса. Под потолком засветился матовый шар лампы.
О, цветное изображение включили, окружающая обстановка слегка пожелтела! Обоняние? Пока ни благоуханий, ни зловоний не чую … хотя нет, доносится что-то вроде запаха озона, такой себе слабый послегрозовой аромат...
-Рай. –нерешительно подумал я.
Кажется, пришла возможность двигаться. Неуклюже перевернулся на бок, шевеля непослушными и слабыми конечностями. Пошатываясь, встал. Ноги были странно непослушны, но держали слегка подёргивавшееся тело. Принялся, насколько возможно, рассматривать собственную тушку. С лицом, конечно, возникают проблемы поскольку зеркал в комнате почему-то не повесили. Кожа? Условная, совершенно гладкая, вроде розового полиэтилена. Провёл пальцами левой руки по правому плечу. Отлично, осязание, стало быть, тоже налаживается. Пальцы, кстати, без ногтей… пересчитаем на руках…ага… вроде бы, все дважды пять на месте. На ногах – тоже. Вот только грудь…гм… какая-то странноватая… (Censored)! Мужская или женская? Контрольный взгляд вниз и… (Censored)! (Censored)!!! Успокойся, рассудительно подумал я. Ну, не обнаружил главного признака половой принадлежности, чего паниковать-то? Всё логично. Где находишься? В раю, гораздо увереннее предположил я и приуныл. Грозили, будто в аду грешников подвешивают за причиндал, а тут, в райских кущах такого отростка вообще не полагается… за ненадобностью. Ибо сказано: -«Где нет писсуаров – не будет и аксессуаров»… Возьми себя в руки (благо, они у тебя уже есть) и думай (по счастью, башка тоже имеется).