«Ли Шэнь» прочитал я имя вылеченной. Китаянка?
-Ты…-сказала она. -Хорошо…
Досадливо сморщилась. Я сочувственно кивнул, самому десяти слов отчаянно не хватало для беседы. В то же время отметил про себя, что автопереводчик не включился, значит, всё-таки, русскоязычная. Хм…
Пока мы, словно красавица Европа из греческих легенд, переправлялись на остров на бычьих спинах, над горящими джунглями собрались густые черные тучи. Из них ударили молнии. Тяжкий громовой раскат сотряс остров. Ещё и ещё... Мощными потоками хлынул ливень, окутывая огненную ширь своим покровом. Непроглядно-серая пелена скрыла последние отблески кровавого зарева. Бррр… Спасённые мною игроки поспешно покинули игру, неписи прижались друг к другу.
Только я стоял на берегу под проливным дождём и мрачно смотрел в серую даль. Совершенно верно, думал о том, как быть дальше. Мне удалось спасти общественность от кремации заживо, но как теперь выбираться с острова? Единственный вариант - ждать, когда быкам заблагорассудится вернуться. А когда такая мысль появится в тупых рогатых башках? Через полчаса? Через полгода?
Наконец, погода утихомирилась, сизые бороды ливня, свисавшие с туч, исчезли. утихли. Небо постепенно очищалось, над выжженными джунглями вместо пламени и дыма поднимался густой молочно-белый пар. затем пар рассеялся и открыл моему взору беспредельную ширь темно-серого пепелища. Лес на многие километры вплоть до горизонта перестал существовать.
В общем-то, по данному поводу я особо не переживал. Думаю, через день-другой всё будет таким же зелёным, животные вернутся к старым привычкам: скрываться от меня, охотиться на меня,
Оглянувшись, увидел стадо буйволов, медленно направлявшееся от середины острова к берегу. Быки и коровы спокойно шли через светлое редколесье, иногда отдыхая в тени развесистых крон старых деревьев; ловко пробираясь через густые кусты и промежутки между стволами поваленных деревьев. Вожак временами издавал резкое отрывистое мычание, напоминая стаду, что следует держаться вместе.
На самом берегу молодую корову страшно напугала большая водная черепаха, которая сама испугалась боязливого мычания и быстро скрылась в крепком панцире. Когда, однако, поняла, что это лишь травоядное животное, то высунула голову из панциря и медленно продолжила свой путь к тому месту, где вчера удалось неплохо пообедать.
Когда всё стадо оказалось на сыром песке, вожак остановился и принюхался. Кажется, он убедился, что на противоположном выжженном берегу не было никакой опасности, тем не менее размышлял, стоит ли возвращаться туда, где нет корма. Стадо терпеливо ждало. Я - тоже.
Вдруг вожак принял решение и начал очень медленно входить в воду. Тупая непредсказуемая скотина! Приспичило, видите ли, возвращаться именно сейчас. Я тут же отчаянно замахал руками, призывая габилисов – десять неписей и трёх игроков, отчего-то не покинувших игру. Те отреагировали с похвальной сообразительностью и быстротой, стремительно подбежав и прыгая на буйволячьи спины. Парнокопытные, во время пожара даже не заметившие, как их оседлали, сейчас восприняли наши действия, как вопиющее надругательство. Возмущённое мычание, бешеные прыжки - настоящее родео, как его любят показывать по телевидению. Несдобровать бы нам, кабы не всё тот же вожак. Бык, убедившись, что я с него не слезу и крепко вцепился в рога, издал паровозный рёв и устремился в воду. Остальные животные, повинуясь стадному инстинкту, последовали за лидером.
Однако раньше, чем буйволы доплыли до противолежащего берега, туда из сгоревшего дочерна леса вышли несколько припорошённых золой мастодонтов, похожих на слонов зверей, но с вытянутым черепом, коротким хоботом и четырьмя короткими бивнями. Они медленно и грустно шагали к озеру, чтоб наконец-то напиться и выкупаться.
Буйволы, едва увидев, мастодонтов, быстро сменили направление, поскольку не могли выходить на сушу там, где уже были хоботные. Поэтому вожак стал искать другое место, где все могли бы спокойно выбраться. Он плыл вперёд осторожно, стараясь нащупать копытами мель. Когда это удалось, бык довольно замычал и уверенно выбрался.
И-эх… тут я допустил ошибку, за которую потом себя очень долго грыз и ругал. Спрыгнув с буйвола, поспешно отбежал за кусты. Почему? Да оттого, что скотине, наконец, перестало нравиться, что на ней кто-то разъезжает и плавает, словно на автомобиле-амфибии. Вожак повернулся в мою сторону и, уставившись налитыми кровью глазами, многообещающе загрёб копытом усеянный сизым пеплом песок. Вот я и сделал из его намёка, как думалось, правильный вывод.