На карте «Девятого» красный пунктир огибал вулкан параллельно речному берегу. Гм… Как пели в военное время: -«Значит, нам туда дорога?»
Из болтовни на форумах
Да, всё именно настолько банально. Когда вы усвоите принципы «Цивилизации», она превратится для вас в однообразную рутину: пособирал, поохотился, поделал каменные орудия, набрал энергии, знаний и умений, накопил опыта, открыл новые (мало отличимые от старых) навыки — перекинулся в новое обличье. Повторяйте, пока не заплесневеете от скуки. Квестовые адания не слишком интригуют, лишь изредка открывается нечто принципиально новое. Я понимаю, что продумать нелинейную эволюцию - чертовски тяжкая задача, требующая участия специалистов, не чурающихся сослагательного наклонения. Но ведь в этой игре вообще почти ничего нет!
Но игра всё же намекает, что надо бы развиваться. Попытка к замедлению развития приведёт и огромному штрафу в виде потери накопленного опыта. Внезапно вы открываете, что если долго и упорно жрать грибы, от которых стабильно получаете несварение желудка, то однажды откроется привычка, снижающая тошноту от грибов. Однако и этого недостаточно, чтобы сохранить приобретённую способность. Её надо закрепить чтобы далее изучать производные от неё привычки. Один раз изготовил ручное рубило? Очко опыта. Дважды? Ещё одно. Пять раз? И вот третье… сто семнадцатое… пятьсот двадцать шестое… всё это суммируется игрой, чтобы… конвертировать в «прогресс».
И всё.
Великое дело - подыгрывание! Я двигался по маршруту, подсказанному «Девятым». Было, мягко говоря хреново, но я не погибал!
Поразительно все-таки угрюмое место! Гиблое… На небе по-прежнему разрастался гриб дыма, выходящего из жерла, ветер ревел в вышине, почву сотрясали тяжелые удары. Несколько раз раздавался сухой треск, я подскакивал на месте и оглядывался. Потом сообразил, что это раскалённые валуны лопаются, падая на мелководье. Впереди торчали мрачные каменные столбы, словно колонны разрушенного циклопического здания. Слева от меня раскаленный пепел большими массами покрывал землю. Под пеплом погибло все, потому что он нагромоздился в пласт, от которого полыхало таким жаром, что воздух над ним трепетал как над полыхающим стогом сена. Справа от реки, куда светящимся малиновым вареньем с улиточьей скоростью сползали языки лавы, стеной подымался вонючий пар.
Вдобавок ко всему, чугунные тучи затянули небо, хлынул тропический ливень. Отовсюду слышалось адское шипение, подымавшийся от продолжавшей изливаться лавы грязный пар слился в непроглядную стену тумана, а ливень все продолжался. Река вышла из берегов. Вода смывала с берега грязь, глину, песок и пепел, несла с собой и сбрасывала там, где поток слабел.
Я медленно брёл практически наугад, палкой ощупывая перед собой путь и заботясь лишь об одном – как бы не сбиться с дарованного «Девятым» маршрута. И красный пунктир на карте медленно сокращался. Несколько раз меня обдавало почти кипятком и лишь чудовищным усилием воли я удерживал себя от инстинктивного прыжка в сторону, который мог завершиться только одним – мгновенной смертью. Большая лавовая бомба ухнула в десяти шагах от меня, так что земля под босыми распаренным ступнями содрогнулась.
Потёмки стали розоватыми. Но по-прежнему кругом стоял банный пар. Горячий, осязаемо густой, он бесшумными тугими волнами катился от реки, тяжкой пеленой нависал надо мной, густыми клубами обволакивал причудливо искривленные, изломанные скалы. В сыром красноватом сумраке они то возникали, то пропадали, и чудилось, что они, словно в кошмарном сне, плывут, плывут, а никак не могут уплыть и сгинуть до конца. Порой пар конденсировался, проливался горячим душем, мгла сгущалась, и ворчливое бульканье горячих луж заглушалось однообразным шелестом падающих капель.